Форум » Город » Трактирчик "Ржавый подстаканник" » Ответить
Трактирчик "Ржавый подстаканник"
Сапфир: В подвале обшарпанного здания на пересечении улицы Маляров и площади Аделита, прячется маленький уютный трактир. Днем в нем наряду со спиртным подают замечательный каппучино и лучший кофе в королевстве. В "Ржавом подстаканнике" замечательная винная карта, да и прочее спиртное не пахнет ни водой, ни чем похуже. Фирменным блюдом считается теленок под клюквенным соусом. Люди едят и нахваливают - губы и пальцы в красной пасте, тарекла пуста, довольно жмурятся глазки и звучит крик "Добавки! Еще добавки!". Деревяные ложки стучат по столу. А еще здесь любят народные инструменты, поэтому флейты, дудочки, скрипки и барабаны звучат каждый вечер, веселя посетителей и заставляя плясать даже самые ленивые ноги. Хозяин - благообразного вида толстячок, лысый и розовощекий, с высоким голосом, большими руками и ловкими толстыми пальцами. Особым гостям он наливает крепчайшего самогону и приносит в том самом ржавым подстаканнике - это считается большой честью, и отказаться от напитка все равно что навсегда потерять пропуск в трактир. Удобно, уютно, подходит и для буйных посиделок небольшой компании, и для укромных свиданий влюбленных. Добро пожаловать в "Ржавый подстаканник!"
Ответов - 76, стр:
1 2 All
Нефрит: Нефрит весело глянул на бога Льда. - Разве меня стоит об этом спрашивать? – он кивнул на проигноровавшего подкол со стороны бога Судьбы Зойсайта, потом перевел взгляд на хмурого подопечного, будто защищавшего руками. Это у Нефрита подобный жест выходил грозно, а вот если Рубеус на груди руки складывал, значит, неосознанно даже искал поддержки у покровителя, этаким жестом-воспоминанием призывал. Нефрит поднял бокал в салюте. - Ну, если ты хочешь, чтоб я болтал, Кунсайт, то мне не сложно. Для начала бы я хотел, правда, узнать, когда кое-кто из здесь присутствующих прекратят играть в хомячков и дуться и тоже немного поболтают о том, что их беспокоит. Бог, собственно, и вранья в том числе, Нефрит знал, когда стоит молчать, а когда стоит говорить и немало учил этому рыжего принца. Да наука не впрок, если позволяешь обиде замкнуть уста. Нефрит позволил недовольству промелькнуть на лице и исчезнуть.
Рубеус: Погружённый в себя Рубеус в слова Бога-покровителя не вслушивался, но взгляд его он почувствовал. Ощущался этот взгляд не то как тычок, не то как подзатыльник, а может и как то и другое сразу. - А? - Рубеус поднял голову и рассеянно улыбнулся. - Я задумался. Ал, налей мне красного...или нет, давай лучше бутылку сюда! - принц отметил опасный наклон посудины, казалось, что брат тоже думает о чём-то. Рыжий украдкой кинул взгляд на безразлично пьющего вино Зойсайта и мысленно вздохнул, потом собрался, встряхнул рыжей шевелюрой и неожиданно пнул Нефрита под столом. А нечего было недовольными взглядами бросаться. И снова улыбнулся. На этот раз широко и от души. А потом вздрогнул. Он. Пнул. Нефрита. И как Бог его терпит-то? Рубеус спрятал покрасневшие щёки в волосах Изумруд и прошептал ей на ухо. - Что тебе положить, пока мои братцы всё вкусное не слопали?
Изумруд: Изумруд вертела в руках бокал с чудом не пролившимся вином. Она была, ну... в замешательстве. Сначала непонятные происшествия в голове, потом собственный бог-покровитель... Желание напиться скомкалось и забилось глубоко внутрь. Она бездумно смотрела на Зойсайта, вино грозно скользило у самых краешков бокала. Лица-столы-стены смешались, как будто ненормальный художник вывернул краски на полотно, провел тряпкой и готово. Рыжие локоны стали языками пламени, поедающими несчастный трактир... - Что тебе положить, пока мои братцы всё вкусное не слопали? Изумруд дернулась, вино радостно рвануло на брюки. Был, был радостный визг, я слышала! Это все боги, больше некому. -Рубеусовы ушки в сметанном соусе здесь есть, рыжик? - прошипела она. Вздохнула, расправила плечи, улыбнулась Зойсайту. Определенно не мой день. А если его дернуть за волосы?..
Кунсайт: Кунсайт хмыкнул, потер подбородок - неизвестно из каких глубин памяти всплывший жест. - Ушей нет, - совершенно серьезно ответил он за Рубеуса. - Зато есть грибы в сметане. Надеюсь, они ничем не хуже. И, подмигнув усиленно бодрящейся Изумруд, бог поднял тяжелое блюдо, как по заказу стоявшее возле него, и поднес его ближе к девушке, ухитрившись даже повернуть той стороной, с которой в ароматной сливочной горке торчала серебряная ложка. Свободную руку Кунсайт вытянул над столом. Раскрыл ладонь и тут же сжал увесистый кулак, потянул на себя. Из-под локтя Изумруд выплыла капля, цветом подозрительно похожая на пролитое вино. Бог воды поднял левую бровь и кивнул на камин. Винный сгусток горестно съежился, почти вздохнул и пулей ринулся в огонь. Коротко прошипело. - Простите, леди Изумруд, что ухаживаю за вами в обход и вашего кавалера, и вашего покровителя...и даже некоего иного бога, знаменитого своей галантностью, - лицо верховного оставалось таким же мраморно спокойным, но в уголках глаз тонко прорисовались смешливые морщинки. - Но сегодня, увы, они ведут себя не так непринужденно, как мы с вами привыкли, - Кунсайт вздохнул и добавил без перехода, коротко глянув на своего подопечного: - Кстати, ты мне проспорил. Прежде чем Алмаз успел возмутиться вслух, бог воды счел нужным пояснить: - Мы когда-то думали о том, как вы отреагируете, когда узнаете, под чьими личинами мы бываем при вашем дворе. И я решил, что вы удивитесь и будете даже несколько смущены. Алмаз настаивал на том, что вы давно догадались... Да, кстати о маскировке. Вы уже решили, под каким видом нам будет уместно попасть в делегацию?
Рубеус: Рубеус нарочито обиженно покосился на Изумруд. Взял ложку с галантно протянутого Верховным Богом блюда, зачерпнул сметанки, помазал правое ухо, наклонился к Изумруд и печально изрёк: - Грызи. - немного подумал и ещё более печально добавил. - Плотоядная. - в конце не сдержался, хохотнул, глядя как Бог Воды командует летучей винной лужей. Ишь, вымуштровал стихию. У Кунсайта есть чувство юмора... от Ала научился, что ли?
Сапфир: Стакан опустел быстро - вода ухнула в живот незаметно и как-то тут же потянула принца вниз. Обалдевший Сапфир неожиданно заметил со свистом пронесшееся мимо вино, Рубеуса, уже вымазавшегося в еде - уши, ну как можно было умудриться испачкать уши?! - Изумруд, Алмаза, Нефрита, Зойсайта... все они как-то выплыли, разом, из немоты и темноты, оказались рядом и тут - хотя вроде и были же тут, в двух шагах и прямо у плеча, близко, нарушая личное пространство на одном диване и преграды смертного и божественного - в этом трактире. Из пыталась кокетничать, Кунсайт шутил, Кунсайт! Верховный бог! Похоже, ситуация вышла совсем неловкая, если ее взялся уладить Сам... А Джедайт забавляется. - А-а... -протянул Сапфир. В горле тут же снова пересохло, но младший принц мужественно набрал вздуха и продолжил. - просто... неожиданно, - отозвался он на комментарий верховного бога. Господи, какими же дураками они выглядят! Ой... Господи? - Под каким видом? Самое логичное для лор... б.. Нефрита и Зойсайта оставаться именитыми лордами... - Сапфир не совсем понимал, зачем обсуждать это еще раз, но для начала и это неплохо. Боги пришли к ним. Открылись. Им! Этому нужно радоваться или... - А Вам, - принц решил обойти скользкую тему титулования, - буде возникнет такое необходимость, всегда можно будет присоединится к процесси под видом, - Сапфир смущенно скосил глаза в сторону. - Ну, продолжай, - тихо-тихо, дОбро, тепло - в голове - А вам можно будет присоединиться к делегации под видом помошников, которые будут наниматься в честь свадебной церемонии уже на месте. Только... - совсем уж робко продолжил принц. - Есть у нас традиция в последний вечер о кампании не говорить.
Алмаз: Боги усиленно делали вид, что такие посиделки в "Подстаканнике" бывают каждый вечер, и что каждый раз Нефрит и Рубеус радостно пинают друг друга под столом, Кунсайт флиртует, а Изумруд вспоминает о том, что она не только грозная воительница, но и девушка. Верховный бог принес себя в жертву и дал рыжему зацепку для дурачества, а Сапфиру - повод поумничать. Молодец, малыш! Дали повод - начал самого Кунсайта одергивать! - Ты предлагаешь выслать их в Серебряное заранее? Вот уж не думал, что ты так обойдешься со своим покровителем! Между людьми и богами мелькали тонкие серебристые паутинки щита бога воды. Обманчиво хрупкие нити звенели от напряжения, от силы питающей их магии. Казалось - это не защита от стороннего наблюдения, а что-то другое, крепко и страшно связывающее сидящих за одним столом. Что-то более сильное, чем узы крови или партнерство в вечном конфликте богов. И уж точно более давнее, чем дерзкие замыслы. - Я даже не помню, на что мы спорили, - запоздало отмахнулся король от Кунсайта. - Но я действительно был уверен, что как минимум рыжий обо всем знает... Кстати, лорд Нефрит, вы не против побыть формально в его свите? Я так увлекся другими делами, что не составил официальный список делегации.
Рубеус: Сапфир забавно округлил глаза на Рубеуса, так, словно у него не только ухо было в сметане, но и всё лицо, и вообще, весь он был покрыт сметаной, словно один огромный рыжий вареник. А потом и вовсе стал запинаться. "Что это с братишкой? Раньше он за словом в карман не лез, а теперь мнётся, будто у его Джедайта и впрямь есть рога, копыта и красный глаз во лбу!.. Может, он видит что-то, чего не вижу я?" Кстати, лорд Нефрит, вы не против побыть формально в его свите? Я так увлекся другими делами, что не составил официальный список делегации. Рубеус вопросительно посмотрел на своего Покровителя. Вообще, хотелось бы. Не на войну собираются, но когда Бог рядом, оно, как-то спокойнее, и даже простые дела получаются лучше. "Ой, зря я его пнул!" - запоздало раскаялся рыжий. - "Теперь он всю дорогу надо мной издеваться будет... Наверное." Принц вспомнил парочку любимых Богом шуток и сник. "Жуть-то какая!" - Хорошая мысль. - с опаской сказал принц.
Рубеус: Опыт работы в испанской инквизиции позволил Рубеусу клещами вытащить пост Зойсайта. Зойсайт думал о вечном. Вечность упорно сопротивлялась. Сперва Алмаз с этой свадьбой, затем Кунсайт со своей непринуждённостью, потом Нефрит с какими-то хомячками – думать о вечном было совершенно невозможно. Поэтому Зойсайт решил вплотную заняться ужином. Он положил себе крольчатины – на его взгляд, это было очень патриотично, украсил тарелку тремя листиками салата, живописно расположил дольки томатов с одной стороны, а ложку тех самых расхваливаемых Кунсайтом грибов – с другой. Когда блюдо наполовину опустело, бог промокнул губы салфеткой, отпил вина и оглядел присутствующих. Почему-то больше ни у кого аппетита не обнаруживалось. - Судя по всему, в некоторых свитах разделение будет носить условный характер, - Зойсайт посмотрел на Рубеуса с Изумруд и улыбнулся. Потом перевёл взгляд на бога Ночи, и позволил улыбке медленно сползти. – Нефрит, Ваше решение быть в свите Рубеуса непоколебимо?
Алмаз: И пусть она меня убьет, когда вернется... Изумруд Бровь тонкой дугой взметнулась вверх, как будто пыталась спрятаться под тяжелую зелень волос. - Я буду строго следить за порядком в своей свите, - Изумруд твердо и почти без мурашек по спине посмотрела на своего покровителя. Осколки чужой зловредной магии, невидимые и неощутимые, звенели где-то в сосудах. Верховный бог, всемогущий до невозможности, смотрел с другой стороны стола внимательно и чуть насмешливо. Или показалось? - Грязь ты всегда найдешь, - притворно вздохнула Изумруд и потянулась к вымазанному сметаной уху. В которое, кстати, еще утром шептала всякие глупости. Улыбнулась лукаво, слизнула самую чуточку соуса...конечно, не забыв как бы невзначай укусить это самое многострадальное ухо. Чтоб не расслаблялся! - Неплохо! Но я все-таки лучше грибы попробую. Изумруд улыбнулась уже совершенно беззаботно, приняла из рук Кунсайта блюдо и устроила его на столе перед собой. Подумала - и облокотилась на очень кстати подвернувшееся плечо рыжего до неприличия принца.
Нефрит: Нефрит сочно впился в румяную утиную лапку, подул на пенящееся в хрустале брасское и подмигнул приободрившемуся Рубеусу. Тот старательно отвёл взгляд и что-то прошептал своей ненаглядной. «Ещё и пнул, паршивец, ну никакого уважения к Богам!» - довольно отметил Нефрит и пнул в ответ - знак, что не сердится, знак, что воспитательная часть окончена. Под столом развязалась нешуточная борьба. Бог старался казаться невозмутимым, у его подопечного это получалось чуть хуже – не хватало опыта. - Простите, леди Изумруд, что ухаживаю за вами в обход и вашего кавалера, и вашего покровителя...и даже некоего иного бога, знаменитого своей галантностью. Но сегодня, увы, они ведут себя не так непринужденно, как мы с вами привыкли. - разумеется, Кунсайт не мог не заметить потасовку, и не пройтись по ней со свойственным ему тонким юмором. Кому адресовано – тот и поймёт. «...У Ала, что ли, научился?». - мелькнула мысль в голове рыжего принца. Нефрит чуть склонил голову набок, поймав ее и улыбнулся. Что в короле от его покровителя, а что в покровителе от короля? На самом деле - не такой уж и простой вопрос. Алмаз может предполагать, что это только Сапфир и Рубеус воспитывались покровителями, а сам он рос как хотел... Но, что бы стать подопечным бога, чтобы снискать милость Кунсайта, надо родится уже подходящим. И Нефрит не секунды не сомневался, что с того момента как беловолосый Валор впервые увидел свет, Кунсайт никогда не забывал о нем, как сам Нефрит заметил из своей обители появление рыжего принца, поняв, что в мир пришел, тот кто сможет, тот, кто достоин, тот, кто должен нести в себе след Нефрита, распространяя его вокруг себя. Самое главное для богов делают люди. Это было сложно объяснить. Да, боги могут обретать людской облик. Сам Нефрит частенько бывал собственным главным жрецом. Боги дарят людям силу - через храмы, и именно для этого они нужны. Но что нужно самим богам? Боги ищут ответ на этот вопрос и в поиске находят людей... Людей, которые каким-то неведомым путем рождаются служителями. Про них говорят - под покровительством. Но не боги выбирают это, совсем не они. Конечно, можно, ну... нельзя невзлюбить своего подопечного - разве же можно не любить людей? Они хрупкие и беззащитные, не всегда способные говорить правду даже самим себе, но можно не обращать на него внимания. И тогда ничего не произойдет, кажется... Просто... даже если эти дети, рожденные под знаком своего бога не станут жрецами, или правителями, все равно на своем жизненом пути они буду распространять вокруг себя... ауру что ли? И люди будут лучше понимать богов, а боги людей, и в этом есть смысл, в отличие от многого, что происходит в мире. - Да, кстати о маскировке. Вы уже решили, под каким видом нам будет уместно попасть в делегацию? - Самое логичное для лор... б.. Нефрита и Зойсайта оставаться именитыми лордами... Он кивнул - повода менять верное инкогнито не было. - Кстати, лорд Нефрит, вы не против побыть формально в его свите? Я так увлекся другими делами, что не составил официальный список делегации. - Судя по всему, в некоторых свитах разделение будет носить условный характер, - . – Нефрит, Ваше решение быть в свите Рубеуса непоколебимо? Звёздный оценил, как плавно и эстетично сползает улыбка с тонких губ Огненного Бога - «Хорош, зараза!» -и так же медленно и плавно – будто прокручивая назад запись в стереокристалле - поднял уголки губ. - Ну почему же... Всегда готов составить вам компанию, если желаете, – Манерно выдал он, подхватывая с подноса пироженое из тех, что любил Зойсайт и протянул ему, будто предлагая покормить с руки, – От этого предложения я точно не смогу отказаться. Такс, все незнакомые слова я выкинул, немного подогнал под персонажа, в процессе меня изрядно понесло, кусок последний выкинул. Потому то о то, чтоб спасать там откуда-нибудь Зоя, Нефрит даже думать не будет. Спасет и все, ибо Зой это часть мира как и солнце. Спасибо за пост, сам бы не смог))
Кунсайт: Мироздание породило три вещи, за которыми верховный мог наблюдать до бесконечности. Первой были вихри иррациональности на границе между реальным миром и прилегающими к нему вариантами. Когда выдумки людей набирали чуть больше силы и вгрызались в настоящее пространство, на краю между истинным и желающим стать истинным бурлило цветным, страшным, жадным - и ни в одном языке нет слова, чтобы назвать - чем. Второй была вода. Горные реки, серьезные и деловитые, как Джедайт. Или лесные озера - ласковые, зеленые от утонувших в них отражений крон, как хитрые глаза огненного бога. И море, беспокойное, разбрасывающее кругом кудрявую пену - буйное, как заклятый товарищ вышеупомянутого ученика, Нефрит. Третьим зрелищем, созерцание которыми можно продлить до вечности без опаски, для Кунсайта становилась человеческая семья. Похожие на самих богов дети - воспитанники, каких у бессмертных не было много скучных веков. Верховный сосредоточенно посмотрел в бокал, на лопающиеся пузырьки и собственное карикатурное отражение. Вино тут же подобострастно разгладилось до зеркальной глади. Кунсайт страдальчески свел брови на переносице, залпом допил льстивую жидкость и от души наступил Нефриту на ногу. - Не обижай маленьких, - вслух заметил бог, кивая на "ребенка", габаритами не уступающего плечистому звездному. - Иначе будешь весь визит под моим личным присмотром. И, пугая оробевшего Сапфира (лорд Кунсайт знавал младшего принца вовсе не таким молчаливым), верховный бог широко ухмыльнулся. - Джедайт, ты-то чего молчишь? Как тебе вино? На мой вкус - похуже того, что мы отбираем у Нефрита. Но неплохо. Несколько даже...хм...ударяет в голову.
Джедайт: Сапфир все еще смотрел по сторонам затуманенными глазами. Говорил несмело, робко, только на макушке торчала короткая прядка. Любопытная, как и голова, из которой она выросла. Отважный клочок волос щеголял задорной осанкой и всем своим видом говорил: не знаю, как там хозяин, а я все-все запомню... И ведь запомнит. Да и Сапфир не такой рассеянный, как кажется. Есть такое понятие, как гордость. И для Джедайта это было очень важно - гордиться чем-нибудь, кем-нибудь. И вот Сапфир как раз и был этим кем-нибудь. И было это так ново, так... приятно. Джедайт улыбнулся, в общем-то - своим мыслям, а в частности -веселящемуся Кунсайту. - Смотрю я на вас и думаю, неужели таки придется напоминать об уважении к уютным стенам этого увеселительного заведения? - кто-то уткнулся взглядом в пол, у кого-то заалели уши, кто-то нагло усмехнулся и сверкнул глазами, иронично так. Кто-то перекинул ногу на ногу, а кто-то... ой, да ну их. так дело не пойдет. - Есть одно древнее замечательное правило. Когда встречаешься с кем-то в первый раз, нужно играть. Смех разгонит пустоту между играющими, а вино - вялость в крови. Правда или вызов, это... И бог-сказочник изложил простые и известные правила древней игры.
Алмаз: Это их храмовая игра или что-то древнее? Никогда не слышал, чтобы малыш о таком рассказывал. Да и...разве нам нужны игры, чтобы получать прямые ответы? Переводя взгляд с одного брата на другого, Алмаз задумчиво улыбался, утвердительно кивал в паузах речи Джедайта и вычислял, который из буянящих под столом сапог принадлежит Рубеусу. В конце концов, пришлось наступить наугад. Рыжий, имей совесть. Пинать бога невежливо! Контрастно к ментальному занудству и посерьезневшему лицу, глаза короля смеялись. Ему давно не было так легко на душе. - Хорошая идея! Кто рискнет начать? Вопрос был задан для проформы - жертву Алмаз уже выбрал. Жертва светила выпачканным сметаной ухом, обнимала свою зеленоволосую пассию и вообще всячески дурачилась. - Рыжий, я точно знаю, что ты очень хочешь быть первым. Что бы ты не выбрал, тебе придется рассказывать...ну, скажем, о самом нелепом случае, который с тобой происходил. Совместными усилиями людей и богов, вино очень быстро покидало бутылки. Король обернулся к трактирщику и знаком показал, что пустые бутылки пора сменить полными. После некоторых событий, о которых ни Кунсайт, ни он сам, предпочитали не распространяться, хмелел Алмаз тяжело и медленно. А в этот последний спокойный вечер оставаться нервным и трезвым было никак нельзя.
Рубеус: - Рыжий, я точно знаю, что ты очень хочешь быть первым. Что бы ты не выбрал, тебе придется рассказывать...ну, скажем, о самом нелепом случае, который с тобой происходил. Рубеус вытащил ногу из-под сапога - Алмаз угадал правильную - и с укоризной взглянул на брата. - Я что, здесь самый рыжий? Возмущенно фыркнул, покосился на Зойсайта, и понял что таки да, он тут самый рыжий и есть. Боги самыми рыжими не бывают. Повздыхал для порядка, не спускать же братцу такое безобразие с рук, да и с ног тоже, но решил, что отыграется позже. - Это было весной, лет пять назад. Прошёл слух, что княжество какое-то незаконно появилось… Алмаз должен помнить, он ещё тогда в отряд побольше жрецов для надёжности взять просил, – принц вежливо кивнул в сторону бога Иллюзий, обозначая чьих именно. - Причём местность, где порталов и близко нет - на карте там вообще лес обозначен. Наобум не прыгнешь, сами понимаете, дуба дать можно. – Рубеус отхлебнул брусничной наливки, покатал во рту, посмаковал. – Или берёзы, зависит от того, во что врежешься. В общем, через деревни добирались. Жара, пылюка, достало всё – решили в одной на ночь остановиться. Инкогнито, конечно. Так вот. Такого, как в той деревне, скажу вам, я нигде ещё не видел. При въезде – длиннющая штука с колёсами в ручье вращается, не то мельница водяная, не то шут его знает. С одной стороны пять баб за ручку крутят, и с другой ещё столько же. Одна нас увидела и ручку отпустила, из-под колёс откуда-то мне мокрая тряпка по лицу шмяк. Снимая тряпицу, разворачиваю. Рейтузы латанные. С «кружавчиками». По лицу, до ушей красному, определил хозяйку. Отдал и спрашиваю, что за штука в ручье у них. Она гордо подбоченилась. «А это, Ваше благородие, стиральная машина. Бельё со всей деревни собираем, мыльника в воду покрошим и она сама стирает».– Рубеус хохотнул. – Оно и видно, что сама. Ну это ещё ничего! Староста нам по дороге всё про старые рукописи что-то говорил про техническую модернизацию и организацию труда колхоза. Колхоз - это, как он сказал, «деревня по-научному». Иду, киваю. Вдруг вижу ясень, старый, толстенный, и девчонка лет 16-ти в сарафанчике, глазки потупила и что-то быстро в дерево просунула. С другой стороны дерева парень это что-то достал и лицо расстроенное стало. - Это дупло передачи мгновенных сообщений, - говорит староста. - Вы не видели, что она туда положила? Говорю, что, кажется, цветок красный у неё в руках был. -Ну, если красный, значит она недоступна. - А если б не красный? - Зелёный – готова к связи. Синий – готова к связи, но тайно. Переписка такая у молодых. Парень говорит «Я тебя найду», а девушка вечером к дуплу приходит… Так, показывая приспособления всякие, он нас до своего дома довёл. В канцелярию заводит. В канцелярии писарь что-то большими буквами на полотне краской как раз дописал. дописал и кричит «Ксеееерокс!» Из угла поднимается мужик толстенный, топает до стола, и…штаны снимает. Сел на полотно задом. Поднялся и на другое пересел. Там весь текст и отпечатался. Мужик штаны надел и на лавку. А там ещё толстая баба и кругленькие детишки сидят. - А эти зачем? - Дык это у них семейное дело, у Ксероксов-то. А форматы разные. Он А1, жена – А2, а дети А3 и А4. Меня уже смех душит, за Гроссом прячусь, чтоб незаметно было, хорошо что сразу после в комнату отвели. Просторная комната, несколько лежаков, столик крепкий. И печки. Две. Большая, белёная, почти во всю стену. И рядом точно такая же, только совсем маленькая. Даже с узеньким дымоходом. Молодцы вы, говорю, для детей хорошие игрушки делаете. Баба на меня смотрит недоумённо, платок поправляет. «Ну это не игрушка совсем. Мы в ней бутерброды разогреваем». Неудобно мне стало, умолк, а тут мальчишка подбегает вихрастый, за ноги птицу держит, клюв необычный, широкий, в пол тычется. Птица живая, трепыхается ещё. Вот, думаю, садист растёт. Мучает животное, ещё и радуется. - Мама, мама, я пыленямку поймал. Только она не работает! Женщина тоже радуется, перехватывает птицу за ноги и долб ею об косяк. Ну всё, решил, понятно откуда у ребёнка такие привычки… или птица опасная? - Сколько раз говорить! Не пыленямка, а сороед. Взрослый уже, хватит сюсюкать. – возмущается староста. А жена его птицу вниз опускает, та тихо гудит…и пол под клювом чистый становится. – Сороеды, они пыль любят, – поясняет староста. – Втягивают её через хоботок в клюве. Только вялые, пока не хлопнешь, держать невозможно. Потом вечер уже был, спать мы легли. Вдруг слышу, староста мимо нас крадётся на цыпочках, в канцелярию. Не нравится мне это, иду за ним под мороком. Он лучинку зажёг и пишет что-то. Потом написанное в под коробку спрятал и обратно ушёл. Я это достал, а темно. Если свет себе создам – спугну ещё. Пощупал, чувствую, краска ещё влажная. Вспомнил о Ксероксах и сел сверху. Потом осторожно положил холстину на место, и спать лёг. Утром светло, прочитаю. Сон мне ещё снился дурацкий. Впрочем, это совсем другая история. А утром нас ещё до петухов разбудили. Молоком с блинами накормили и в баню зовут. Они всей деревней раз в три дня в баню ходят. Мужики утром, бабы вечером. Баня – дело хорошее, мы не отказались. Домик такой славный деревянный, хвоей пахнет, брёвна сосновые. Разделся, лёг на лавочку, пар повсюду, расслабился. А тут чувствую, по спине чья-то лапа ползёт. Я лапу хватаю, сбрасываю, подрываюсь. Гляжу – урод какой-то, борода от самых глаз и скалится по дурному. Хотел врезать ему, размахнулся, но передумал. Жалкий какой-то, бить – себя не уважать. Показал, чтоб свалил с глаз моих. Не проходит и пяти минут, уже в плечо пальцем тычут двое, меня годка на два помладше, смотрят так выразительно… У них что, обычаи такие? Гоню и этих, тихо подхожу к Гроссу. Удивляется, нет, к нему не лезли. Ничего не понимаю, то ли я такой красивый у них, то ли Гроссуляр такой страшный. Разворачиваюсь, и слышу – Гросс ржёт как конь. Хватает меня за руку, и ведёт к зеркалу на стенке, пар стирает, и поворачивает спиной к стеклу. Гляжу, а на заду у меня большими чёрными буквами «Пользуйтесь на здоровье!». Я не такой крупный, как Ксерокс-старший, вот только два слова и отпечаталось. Рубеус покрепче обнял Изумруд и немного смущённо кашлянул. Не для её ушей история была всё-таки. Снова покосился на огненного бога. Тот тихо трясся от беззвучного хохота. Привычно, совсем по-зоевски. «А была не была! Только как мне к нему теперь обращаться?» - А пусть будет Ваша… - Зой скривился. - твоя очередь. Правда или вызов?
Зойсайт: – От этого предложения я точно не смогу отказаться. Зойсайт приподнял брови, игнорируя нехарактерный даже для Нефрита порыв. Конечно он и как бог, и уж тем более как лорд славился своей... непринуждённостью в поведении, но всегда в негласных границах комильфо. Так что, приписав все странности вину или банальной усталости, Зой благодушно кивнул: - Тогда желаю, - Бог повернулся к Рубеусу и едва заметно, чтобы заметил только тот, кому это предназначалось, подмигнул ему. - Милости просим в нашу свиту. Тем временем Джедайт начал рассказывать правила игры "Правда или вызов". Даже при всём желании Зойсайт не смог бы абстрагироваться от подобного совпадения и подозрительно из-под ресниц поднял глаза на Куна. Тот сидел как ни в чём не бывало и улыбался. «Восхитительно, - Зойсайт невольно хмыкнул. – Определённо, да». Усиленно пресекаемые мысли, наконец, нашли лазейку и скользнули тонкой серебристой нитью в сознание. Словно растапливаемые солнцем льдинки, они переливались и бликовали перед внутренним взором Бога. За столом места было вполне достаточно, чтобы сидеть хоть в футе друг от друга, но рука Кунсайта на подлокотнике почти касалась локтя Зоя, а их колени постоянно сталкивались под столом, за семью печатями длинной льняной скатерти. Словно уловив его настроение, Кунсайт выпрямился и вновь зацепил Зоя ногой. Это было смешно, глупо, но... приятно. Через миг Кун поймал его взгляд, вопросительно кивнув на новую бутылку красного. Зой согласно прикрыл глаза. Бокал наполнился, а Бог Воды, налив вина и себе, вновь откинулся на спинку стула. Рубеус начал свой рассказ. Повернувшись в сторону принца, Зойсайт почти ненамеренно коснулся кончиками пальцев руки Верховного Бога. Замер. Успев сосредоточиться как раз к началу самого интересного в словах Рубеуса, Зой пригубил вино. «Действительно забавная история, - подумал он. – Рубеус никогда даже не упоминал об этом». Когда последние смешки начали понемногу затихать рыжий посмотрел на него: - А пусть будет Ваша… - Зой скривился, - твоя очередь. Правда или вызов? Зойсайт усмехнулся: - Вызов.
Рубеус: Ну вот. Вопрос у него был, задание же… И что ему теперь, спрашивается, делать? Он бы вмиг придумал что-то для Зоя. Но не для Огненного Бога, для Длани Карающей, Пылающей Ярости, Гнева Небесного… как там ещё его народ называет? Зойсайт внимательно и, кажется, немного насмешливо смотрел на принца. - Нууу… - Рубеус мучительно думал, как бы ещё продлить время на размышление, ведь тянуть минут пять звук «у» было не самой лучшей его идеей, но на сей момент, увы, единственной. Хотя нет, была ещё одна столь же потрясающая воображение альтернатива – тянуть звук «э». Принц абсолютно несчастным взглядом обвёл помещение... и неожиданно вдохновился зависшими в воздухе музыкальными инструментами. – …уууу, пусть будет танец. В конце концов, Зой любит танцевать. Почему бы «Гневу Небесному» не любить то же самое?
Зойсайт: Уточнять Рубеус не стал и Зой склонил голову набок: - Танец? - протянул он уже откровенно веселясь. – Ну, хорошо... Зойсайт осушил свой бокал. Поставил его на стол, бросив острый взгляд в сторону Кунсайта, вышел из-за стола. «Было бы очень... – шепнул огонь в свечах, но Бог уже мотнул головой, отгоняя неуместное воображение. – ...Не сейчас». Зой потянул за ленту, расплетая волосы. Неторопливо расстегнул ряд пуговиц, позволил спуститься камзолу с плеч и откинул его на подлокотник своего стула. Повёл плечами разминаясь. А потом обернулся к Рубеусу. Стул с принцем точно магнитом резко развернуло перед Зоем. - Тогда танго! – подал руку принцу Зойсайт с первым резким аккордом гитары, словно рапирой отсалютовал. И пока рыжий не успел опомниться, Бог буксировал его за собой чётко, уже полностью уйдя в ритм, к расчистившемуся от столиков «полю боя». – Ты ведёшь, - шепнул Зой, приблизив свои губы к уху Рубеуса и тут же, повинуясь мелодии, сделал шаг назад: - если сможешь!..
Рубеус: Только оказавшись в центре зала, принц очнулся – бывало, конечно, всякое, но так настойчиво его ещё никто не приглашал. Его вообще не приглашали страшные огненные Боги. И не страшные и не огненные, впрочем, тоже. Свечи в канделябрах вспыхнули чуть ярче, камин полыхнул чуть сильнее обычного. Рубеус мысленно сотворил охранный знак и почти сразу же тяжело вздохнул. Покосился на Зойсайта. Неее, знаком здесь не обойдёшься. Какие знаки, когда «страшный огненный бог» прямо таки лучится от удовольствия, наблюдая за его растерянностью… И очень знакомо лучится – так же, как всегда, когда выворачивает всё себе на пользу или задумывает особенно грандиозную шутку. «А может, и правда нет никакой разницы?» Рубеус перехватил руку Зойсайта поуверенней и вплёлся в музыку. …Танцевал Зойсайт, как и издевался – весьма божественно. И всё было бы замечательно, кабы не одна существенная проблема. Он порывался вести. Причём каким-то абсолютно гадостным образом. Во-первых - успешно, а во-вторых – приступами. Бог то покорно откидывался на руку принца, расчерчивая воздух взмахом слегка светящихся в темноте янтарных локонов, то вдруг переходил в атаку под яростное пульсирующее крещендо, отбрасывая Рубеуса от себя и притягивая обратно так, что только ветер свистел в ушах. «Так вот что значило «если сможешь»? Ну, держись, …Зой!»
Кунсайт: Рассказ Рубеуса верховный слушал вполуха. Отдельные фразы не передавали всего смысла, без сомнения, забавнейшей истории, но Кунсайту было не до того. Вежливо кивая и удивленно приподнимая брови в нужных местах повествования принца, он был занят совершенно другим. То и дело в его личное пространство вторгался Зойсайт. В игре этих мимолетных прикосновений верховный неожиданно потерялся. Даже бог не может делать несколько дел одновременно. Кончики пальцев Зойсайта – холодные, будто вдруг начавшие мерзнуть - почти касались его руки, выстукивали ритм, пока их хозяин слушал историю Рубеуса. Тот, в свою очередь, повернулся к Зойсайту. - Танец? - полюбопытствовал огненный бог, как всегда - слишком небрежно, пряча заинтересованность за ленивым равнодушием. "Я знал, что ты возьмешь вызов. Говорить правду не станешь ни за что, а танцевать...да, это вызывающе" Цокнул бокал, взгляд полоснул наотмашь, и вдруг отчаянно захотелось оттереть принца в сторону и самому стать перед огненным, замереть в странной стойке плохо знакомого танца. - Тогда танго! – Зойсайт подал руку Рубеусу, мгновенно погружаясь в ритм, ведя за собой все еще ошеломленного таким поворотом событий принца, прижимаясь, что-то шепча на ухо… Он растворился в музыке, и бог воды видел - это именно он вел, даже когда казался ведомым. Будто проверяет ... – верховный чуть повернул голову, наблюдая за развлекающимся Зойсайтом. – Нет, уже не проверяет, – плечи расправлены, подбородок поднят – Уже позволяет восхищаться собой, – нарочито замедленное, скользящее движение. – А что здесь? «Тебе интересно?» или …«Всё это может быть твоим»? Бог воды свободно откинулся в кресле, ненадолго прикрыл глаза, не без иронии и, пожалуй, впервые признавая у себя наличие воображения. Мысленно восстановил каждое движение Зойсайта, улавливая перелив каждой мышцы под тканью, отмечая демонстрируемую гибкость, показную хрупкость, бьющую ключом магию… - «Похоже, он решил извлечь из этого задания максимальную выгоду» Кунсайт неспешно поднял руки с колен и тяжело опустил на подлокотники, дерево сразу пошло тонкими, змеящимися трещинками. Верховный ощутил досаду. На всю эту ситуацию, на не то время и не то место, провокации Зойсайта, самого себя и так некстати прорвавшуюся силу. На лице не дрогнул ни один мускул. Трещинки на подлокотниках заросли. «Играй. Посмотрим, что из этого выйдет»
Зойсайт: Совместный пост Рубеуса и Зойсайта. За всю их долгую дружбу выросшую из мальчишеского соперничества и окрепшую настолько, что даже порой Зой не хотел этого признавать, они никогда не танцевали. Тем более танго. Поэтому было вдвойне интересно. Как поведёт себя Рубеус? Да к тому же с учётом, открывшейся ему всего пару часов назад небольшой детали из обширной Зойсайтовской биографии. Впрочем, это могло и помочь. Во всяком случае, удар рыжий держал. Он оказался хорошим танцором. То ли бесчисленные балы ему пошли на пользу, то ли он просто был весьма талантлив. В общем, об оттаптывании ног речи и не шло, что радовало. Зойсайт спрятал улыбку. Отступив на пару шагов, они не отрывая друг от друга обжигающих взглядов двинулись по кругу. Аккуратные выжидающие движения, чтобы перевести дыхание и разработать новую стратегию. Свечи в трактирчике совсем приглушили свой свет. Голубоватые огоньки потекли вверх по стенам, сгрудились на потолке, разделились на море и небо, тут же на «небе» вспыхнуло алыми язычками предзакатное солнце и отразилось в «море» дорожкой ярких бликов, о берег забились, заплескались волны, окатывая комнату искрами «пены». Одна из искр вдруг опасно близко подлетела к гитаре, но не коснулась, отпрянула, распустилась в её пламенную копию, тут же рядом по огненной скрипке скользнул огненный смычок, из под золотящихся струн виолончели к пылающему багрянцем аккордеону протянулись ровные, светящиеся нотные строчки. На одной ножке завертелся скрипичный ключ, вспорхнули шумной стайкой горящие ноты, нижняя До потянула за штиль верхнюю - уворачивающуюся восьмушку, скатывая, сворачивая её в клубочек, превращаясь в рыжего нахального котёнка. Котёнок спрыгнул на стол, потянулся и принялся ластиться к Верховному Богу. Верховный рассеянно запустил пальцы в тёплый – не обжигающий – мех. Зойсайт резко остановился вместе с паузой в музыке. Сдул чёлку с глаз. Рубеус вздёрнул подбородок и настороженно выпрямился. Танго продолжается. Шаг. Рука. Взгляд... Поворот. Затишье сменилось шквалом. Музыка швыряла, крушила и влекла... Или же она сама была пленницей в дурманящем водовороте страстей? Страстей выверенных и добавленных к отравленному ритму танца в необходимых пропорциях, по божественному рецепту. …А по залу уже несутся пламенные листья, воплощаясь то в танцующие пары, то в юрких разбегающихся саламандр и растворяясь еле заметной в полумраке паутинкой. Одна из таких оказывается почти у носа Рубеуса и принц едва не чихает, безнадёжно упуская момент, когда Зой вновь решает перехватить лидерство. «А говорил, что веду я», - слегка обиженно подумал Рубеус. - Ну и как я тебе в роли дамы? - Переигрываешь, - хмыкнул Зой. – Поменьше естественности. - Манерничать не умею, - расплылся в улыбке Рубеус. - Так что реверанса не дождёшься. …Над зеленоватой свечкой вспыхивает огненный цветок. Из полосатой появляется на свет пчела, жужжит, кружась над полным сладкого нектара цветком. Резкий удар музыки – лепестки хищной росянки смыкаются над неосторожной лакомкой, нежная трель скрипки – живая, но слегка ошалевшая пчела расправляет примятые крылья, звучный голос аккордеона – и это уже не пчела, а маленький Икар летит прямо к солнцу. Последняя фигура, прикосновение. Небесное светило медленно заходит за импровизированный горизонт. - Спасибо, - просто сказал Зойсайт. Рубеус сдержанно поклонился. И оба прыснули. Уже за столом Бог Огня, отвлёкшись на минуту от поглощения крохотных разноцветных канапе, посмотрел на Нефрита: - Что скажете, дорогой друг? Вам милей правда или же вызов? - Правда. Зойсайт кивнул: - Тогда расскажите нам что-нибудь о звёздах. Что-то, сумевшее удивить даже Вас.
Изумруд: Ооо Боже, - думала Изумруд, закинув ногу на ногу и с выражением легкой рассеянности накручивая прядь волос на палец, - мой покровитель танцует с моим мужчиной. О Боже, - повторяла она про себя, провожая взглядом Зойсайта. Господи, - думала она, касаясь пальцами губ, - я не смогу жаловаться тебе на тебя!.. Что-то подсказывало ей, что отныне она не сможет произносить молитвы с тем же чувством, что и раньше. Слава Богу - хотя теперь даже эта фраза приобрела весьма специфический оттенок - эти двое так заржали, остановившись, что тревожное колдовство момента рассеялось в миг. Но, когда Рубеус занял свое место, Изумруд шепнула ему, оставив в покое измученную прядь: - Я так тоже хочу. Уже отводя губы от уха рыжего принца, она ненароком перехватила взгляд Алмаза и невольно выпрямилась, поведя острым плечом. - Кто бы знал, - сказала она ему, - что наш мир, оказывается, настолько маленький, что мы каждый день встречаем его владык?.. Изумруд отвела взгляд, заметила, как Кунсайт доливает остатки вина из очередной бутылки в бокал и фыркнула в кулак. - ...И при этом делят наши маленькие слабости, - она подвинула вперед пустой бокал и потянулась за забавными маленькими канапе, грозящими исчезнуть задолго до конца ужина, - Не у тебя ли еще не допитая бутылка, Алмаз? Рассказ Бога Ночи не хочется слушать всухую.
Алмаз: Ласковые живые огоньки проплясали по столу, котенком поластились к верховному и исчезли, как только закончился танец. В молчании Кунсайта чудилось что-то напряженное. Король покосился на своего покровителя и успел поймать еле заметное сжатие ладоней на подлокотниках. Для невозмутимого бога это было то же самое, что для других - удар кулаком по столу. Несмотря на воцарившийся за столом тон добродушной иронии, который ненавязчиво задали Нефрит и Зойсайт, сказать вслух, что верховный нервничает, Алмаз не смог. Из всех сидящих живее всего на огненное танго реагировала Изумруд. Гордая воительница растерянным взглядом следила за каждым движением танцоров. Казалось - она тоже там, между наскоро отодвинутых стульев и пламенных нот, с искренним недоумением и обидой пытается оторвать рыжего от...собственно, такого же безрассудного рыжего. Только бога. - Мир? Так вот он весь и есть, - рассеянно ответил король. Семья и по своим таинственным причинам привязанные к ней бессмертные. Настолько неотделимые, что уже тоже немножко семья. Весь мир. - А, да. Извини, я прослушал. Ты бы удивилась, если бы узнала, насколько часто вы их видели. Рассказать ей о том, что когда она первый и последний раз в жизни решилась надеть бальное платье, именно Зойсайт наступил ей на шлейф? Правда, это была чистейшей воды случайность... Сразу начали вспоминаться самые нелепые случаи: как Джедайт под видом первокурсника устроился "на практику" в лабораторию младшего и два месяца вдохновенно ронял пробирки и портил составы. Или громкий роман звездного бога с генералом Янтарь, чуть ли не правой рукой Рубеуса. А совершенно душераздирающая история о том, как Кунсайт, в целях демонстрации образца самообладания, неделю изображал...впрочем, не надо об этом. - Ничего не меняется. Они ведь все равно были где-то рядом. Какая разница, видели мы их или нет? Ты же привыкла к тому, что твоему покровителю открыты все твои мысли? Сохраняя все то же странное выражение лица, бог воды принялся доливать вино в почти полный бокал Сапфира. На возвращающихся к столу он не смотрел. Кто они такие, эти, как выразилась сестренка, владыки? Откуда в них столько человеческого - с такими-то силами? Почему Нефрит так любит людей, Зойсайт - ругаться с Нефритом, а Джедайт - наблюдать за тем, как ругаются Нефрит и Зойсайт? Зачем им, всемогущим, эти игры? - Напейся и пригласи Кунсайта танцевать, - вполголоса предложил король, сочувственно улыбнулся и поднял бутылку. - Или спой те непристойные куплеты про рыжего.
Рубеус: Принц с наслаждением вытянул гудящие ноги под столом, слегка задев кого-то из сидящих напротив. Зой его таки умотал. "Зой?!".. - Рубеус покосился на Огненного. Тот выглядел так, словно это вовсе не он только что носился по залу в этом сумасшедшем танце. - "Да, именно - Зой. Жизнь прожита не зря, я успел подружиться с Богом!" - рыжий увёл последнее куриное крылышко из-под вилки Нефрита и подмигнул покровителю - "не зевай" - "Даже, наверное, с двумя Богами". Тёплые губы неожиданно коснулись уха. - Я так тоже хочу. - Обязательно! - Рубеус звонко чмокнул подставившуюся щёку. - Только чуть позже. Уффф, твой покровитель замотал меня сильнее, чем Вавелит на тренировке по бегу на пересечённой местности! Ну, может быть, Рубеус слегка преувеличил. Может быть даже, не слегка. Но подняться прямо сейчас для повторного танца его бы не заставила никакая сила. Ну, разве что, кроме силы любви. Вот если Изумруд ещё раз так ему улыбнётся, он пойдёт и на второе танго, и на третье, и на четвёртое, и на десятое. А потом он развалится. На 10 маленьких рыжих Рубеусов. И десять маленьких рыжих Рубеусов пойдут танцевать ещё первое, второе, третье... От активных движений вино слегка ударило в голову, и мысли начали медленно, но верно расползаться. Впрочем, на слух это, кажется, ничуть не повлияло. - Напейся и пригласи Кунсайта танцевать. Или спой те непристойные куплеты про рыжего. И это называется родной брат! - Ты чего? - у Рубеуса даже покраснели кончики ушей. - Их же Пиндар сочинял! Ты представляешь, что в них?! И он предлагает _это_ петь _Изумруд_. Совести у него нет. И стыда. Интересно, а при чём тут Кунсайт? А-а-а, не важно - рыжий собственнически обхватил Изумруд за талию. Ни к кому он её не отпустит. Он прирастёт к стулу, станет большим и тяжёлым. И прирастит к себе Изумруд. Никто его не сдвинет. Даже Верховный. Да. Неожиданно для себя Рыжий почувствовал себя абсолютно счастливым. Тут его место, тут его сторона, тут его дом. Рядом с любимой, рядом с братьями, рядом с богами. "Я слишком везучий. Нефрит, мне, кажется, страшно."
Нефрит: Здесь будет пост..... правда-правда!
Сапфир: - Вопрос к... принцу Сапфиру! - Сапф вздрогнул. Нефрит смотрел весело, в его стакане что-то искрилось и булькало. Похоже, вопрос-то будет с подковыркой. - Вопрос так вопрос, - отозвался принц, держа марку. И тут же пожалел об этом. Нет, конечно, ничего такого в этом не было, но как-то.... ну не обсуждал Сапф такие вопросы с другими. Личное, оно личное. А уж эта история... Румянец вспыхнул на лице младшего, и ладони вспотели. Смущенно улыбаясь, принц почесал переносицу. И начал рассказ. - Когда я впервые задумался о сексе? Как ни странно.. Зазвучал рассказ, добротно сдобренный ментальными образами и иногда - яркими ощущениями. рассказ впечатлениями, яркий и мутный, как импрессионистические картины, рассказ урывками и впечатлениями - запомнившееся, так как давно было. Смущенное, сбивчивое и немного абсурдное повествование из детства принца Сапфира. - Она омыла его чресла слезами, поцеловала и приласкала, аки дитя малое… - сдавленное хихиканье. Макушки – близко-близко друг к другу – пять штук. Детки склонились над книгой – старой, потрепанной, тайком вынесенной из библиотеки за пазухой. Сапфир знал – детей в тот отдел не пускают. Но эти мальчишки охотно читали только такие книги, и доставали их с завидной изобретательностью. Сапфир слушал и краснел. Вообще-то, он и сам не раз читал свитки из запретного раздела библиотеки, но такие – никогда. Щеки ребят разрумянились, глазки заблестели, и хотя они еще толком не понимали, что читают – не понимали потому лишь, что сами не пробовали. Хотя видели не раз. Запретный плод сладок, угроза наказания лишь распаляет кровь, и так хочется вырасти… Потом ребята гурьбой повалили в парк при дворце. Зазвали с собой и Сапфира. Дети дворян, развлекающиеся, пока их родители пьянствуют, они тоже хотели «настоящей жизни», как недавно заявил один из мальчишек. Но для дворцовых служанок они были пока еще слишком малы. Вот и искали себе другие развлечения. Сапфир краснел, бледнел и смеялся, пока ребятня шальной гурьбой шагала к парку. Ему вспомнился Рубеус. Старший брат уже многое мог рассказать и об этой странной книжке и о других, ей подобных. Однажды он влюбился – просто потому, что решил влюбиться. Она была хорошенькой служанкой при дворе – рыжая, длинноволосая, румяная, пухленькая девушка. Девчонка шла, соблазнительная покачивая бедрами, с корзиной свежевыстиранного белья под боком, и редкий мужчина, проходя мимо, удерживался от щипков, тычков и прочих заигрываний. Она забавно взвизгивала и кокетливо улыбалась. Рубеус ходил следом красный, аки его шевелюра, носил ее корзины и помогал по работе. На третий день она затащила его на сеновал и таки заставила залезть к себе под юбку. С тех пор смущение принца как рукой сняло. У Алмаза, думал Сапфир, таких проблем, наверное, отродясь не было. Алмаз мог все. Ну, почти все. Это «почти» и отрезвило младшего принца. И когда честная компания добралась до места, Сапфир остался в тени – наблюдать. Он никогда еще такого не делал. И не знал, стоит ли. Мальчишки вышли на поляну – ласково светило солнце, весело журчала речка, в одном месте берег размыло, и обнажились мокрая глина вперемешку с илом. Мальчики скинули одежду и спустились в речку, туда, к вымоине на пострадавшем береге. Вода ласково гладила тонкие ноги, худые тела казались совсем хрупкими – нагни, переломятся. Мальчишки прижались к почве в вымоине – животом, бедрами, коленями – погрузились, слились с ней. Неуверенные смешки, удивленные стоны, глупое хихиканье, поддразнивания и прибаутки. Тела извивались - казалось, земля поглощает их, заглатывает, начиная с бедер. Сапфиру, наблюдавшему все это из-за дерева, чудилось в происходящем что-то языческое. А потом неожиданно прибежал смотритель парка с бутылкой в одной руке и хворостиной в другой. - Ах вы, малолетние развратники! – вопил полупьяный старик, размахивая гибкой веткой и иногда даже попадая по чьей-нибудь голой ягодице. Ребятня завизжала, кинулась врассыпную, быстрее – вскарабкаться по речному склону, быстрее – схватить одежду – и не важно уже, свою ли, чужую, быстрее – убраться отсюда подальше. И подальше от этого сумасшедшего старика. Принц спрятался за дерево и смеялся – в кулак, в рукав, как угодно, лишь бы тихо и не поймали. Хорошо, что он туда не пошел. По окончании истории возникла пауза. Сапфир, разошедшийся во время рассказа, решил поскорее вклинить в эту самую минуту молчания следующий вопрос. А то чего доброго эта тишина еще комментариями разразится сейчас! - Кунсайт, - храбро выпалил принц обращение к верховному Богу. - А... - секундная растерянность на лице сменилось выражением радостного озарения. - А что ты сделал самым первым, когда осознал себя богом? И принц воззрился на Верховного с горячим академическим интересом, уже даже не балдея от собственной наглости.
Кунсайт: От такого вопроса Кунсайт надолго задумался. Уютно потрескивали дрова в камине, - если закрыть глаза, то очень похоже на тот, который остался в обители. Только вместо каменных плит живой огонь окружают ледяные пластины. Так даже лучше - хрустально прозрачный лед не мешает свету. Остальные боги поначалу удивлялись эксцентричности верховного: занесенному вечными снегами замку, со стенами снаружи закованными в лед, а внутри - усеянными родниками, камин не подходил. Но Кунсайт сделал вид, что ничего странного в этом нет, Нефрит ободряюще улыбался, Джедайт качал головой и осторожно трогал каминную доску. А с узкой ладони Зойсайта в выемку дна стекало пламя, которому не требовались дрова и не был страшен ветер. В "Подстаканнике" камин был обыкновенный - гранит, чугунная решетка. Судя по расслабленности семьи, они здесь тоже чувствовали себя как дома. Это ощущение передавалось богам, связанным со своими воспитанниками незримо и намертво. Не поворачивая головы и не прилагая для этого никаких иных усилий, Кунсайт слышал, как постепенно спадает напряжение его подопечного, как он понемногу превращается в нормального человека. - Первым делом я создал мир, - наконец произнес бог воды и взял столовый нож. Посмотрел на лезвие, недовольно нахмурился. Сложив пальцы в щепоть, провел по ножу. Металл сразу же заблестел. - Рассказывать я не мастер, сами знаете. Давайте я лучше покажу, - с этими словами Кунсайт отодвинул блюдо с мясом с центра стола и нарисовал на освободившемся месте круг. Когда линия мягко засветилась серебряным, бог взял кувшин с водой и невозмутимо вылил все его содержимое в очерченную область, как в стакан. Вода повела себя соответственно и замерла столбом. - Смотрите, - заключил Кунсайт и дотронулся кончиком ножа до воды. Там что-то сверкнуло и в ней зашевелились маленькие полупрозрачные существа, казалось, состоящие только из глаз и хвостов. - Сначала я хотел сделать все как можно лучше. Идеальнее, что ли. Картинка в воде как будто приблизилась к каждому смотрящему, открывая вид на нечто, что можно было бы назвать участком морского дна, если бы не неуловимые оттенки воды и песка, делающие пейзаж не похожим ни на что в этом мире. Между кораллов из песка выросли башни города. Дома были больше похожи на произведения искусных ювелиров, чем на жилища - представить, что в таком резном и ажурном жилище можно стирать белье или возиться с кастрюлями, было невозможно. На иголках шпилей одна за другой загорались крупные бусины, заливая город жемчужным светом. Существа менялись на глазах, становясь похожими на русалок. Только по сравнению с жабьей шкурой и унылыми рыбьими мордами последних, эти создания казались воплощением чистого изящества: гибкие перламутровые хвосты, длинные струящиеся волосы, лица и руки, как у фарфоровых кукол. Они кружились в хороводах, сновали между своими сказочными домиками и часто останавливались, любуясь друг другом. - Потом я неделю был занят, не уделял им внимания и они вымерли. Кажется, от голода, - под равнодушный голос Кунсайта "русалки" стали бледнеть и оседать на песок, а башни их ненастоящего города - рушиться. - После этого я решил сделать так, чтобы они сами могли справляться. Нож снова коснулся водяного столба, картинка дрогнула и сменилась. Теперь вода была темнее и от нее как будто веяло холодом. Песчаное дно усеивали камни, редко покрытые мхом, а к камням лепились груды мусора, узнать в которых жилища разумных существ было невозможно. Над камнями пронеслась тень чего-то крупного, но неизвестный хищник не обратил внимания на поселение. Из незаметных глазу нор в ощетинившихся острыми кусками раковин "домах" появились юркие фигурки маленьких...нет, они не были похожи на прежних "русалок". У этих существ на перепончатых лапах поблескивали когти, а вдоль спин шли шипастые гребни. Плотная серая кожа почти сливалась по цвету с песком и переходила в тусклую чешую хвоста. Один такой "тритон" с зазубренным копьем в руках подплыл к самой границе воды и воздуха и настороженно оглядывался. - Их я оставил на месяц. Когда вернулся, увидел, что они перебили друг друга. В воде взметнулась кровавая муть, несколько секунд ничего не было видно. Потом вода осталось чистой, в ней плавали те же "головастики" - Дальше я из чистого упрямства не делал ничего. Выпустил их и ждал год. То, что получилось... - снова металл уколол воду, и снова все изменилось. На белом, каком-то безжизненно гладком дне возвышался город. Назвать его творением архитектуры было сложно - он состоял из полусфер, похожих на мыльные пузыри, залитых мерцающим желе. Время от времени "пузыри" открывались и из них выскальзывали какие-то самостоятельно передвигающиеся предметы. По дну ползли желтые ленты, передвигая к городу аккуратно сложенные горки камней и водорослей. Ни одного живого существа видно не было. - Этих я убрал сам. Стали слишком скучными, - отрешенно заключил верховный бог и резко ударил по воде ножом, перерубая "столб". Тот сразу же исчез. Кунсайт смотрел в стол и вертел нож в руках. Сияние лезвия и круга на столе медленно угасало. - А вы, леди Изумруд? Правда или вызов?
Изумруд: Гадкая игра, подумала Изумруд, переводя взгляд с Сапфира на Кунсайта. Младший был невозмутим. Бог, только что закончивший повествование о своей божествыенной чернухе, - тоже. - А вы, леди Изумруд? – спросил он. - Правда или вызов? - Вызов, - не задумываясь, решила леди, убирая с талии руку Рубеуса. Мало ли что придет в голову этим ужасным мужчинам. - Тогда... - Кунсайт выдержал театральную паузу, неторопливо отпил глоток вина. - Насколько я знаю, его высочество любит поэзию. Порадуйте его чем-нибудь. Изумруд отвернулась и засмеялась в кулак. Затем потерла лоб, повернулась обратно, глянула на Рубеуса – и снова прыснула. Бессильно стукнула кулаком по столу. Уткнулась в плечо рыжего принца и страдальчески захохотала. - Неет, - наконец простонала она, - это сильнее меня… Ей пришлось потратить с полминуты на то, чтобы принять более-менее невозмутимый вид и начать: - Все. Фух. Это будет… - она не удержалась и хихикнула, - тяжело, но пусть потом хоть кто-нибудь скажет, что леди Изумруд не держит обещаний! Просто Пиндар в какой-то момент… Не смотри на меня волком, - Изумруд повернулась и взъерошила волосы Рубеусу, - меня можно сказать, заставили. Так вот. Пиндар в какой-то момент был очарован сногсшибательной маскулинностью мужающего Рубеуса и… - она повела головой, подавляя приступ смеха, - и продекламировал ряд… ряд… Я даже не знаю, как это назвать, потому что… Этот текст попрал моё чувство прекрасного. Насмерть попрал... Изумруд торопливо отпила из бокала и снова засмеялась, едва успев поставить его на стол. - Итак, - сказала она, - куплет первый. Про ландшафт Рубеуса. Леди отодвинула стул, откинулась на спинку, взглянула на Рубеуса и для пущего эффекта томно приопустила ресницы. Рубеус содрогнулся. - Сильных плеч его горные гряды, - с чувством произнесла Изумруд, - титанической шеи сосна... Находиться я жаждал бы рядом и разглядывать их дотемна. Ах, по коже его загорелой деликатная поросль волос! - голос у леди дрогнул. Подавив смешок, она продолжила. - Зависть статуи мраморно-белой пробудил бы его мощный торс... На пару секунд ей-таки пришлось прерваться. Бессильно возрыдав, Изумруд закинула голову и часто-часто заморгала. - Часть вторая, - сказала она, давая понять, что труд Пиндара был монументален, - про Рубеуса наощупь. Кхм. Его ноги стройны, как у лани. Его бедра тверды, как гранит. И мои оробевшие длани нежный жар его ч... чресел манит... Его скулы, как склоны утеса, надо мной нависают, горя. Как миндальные зерна раскосы, его очи - над морем заря... Рубеус незаметно повел ладонью - мол, хватит уже. Изумруд решительно подняла палец. - И часть третья. Самая главная. Жажду я, чтобы нежной десницей он в объятья меня заключил, - в голосе у неё появились торжествующие интонации, - но увы, это может лишь сниться - рок мой с плотью меня разлучил. Как я дерзкой своею рукою, - чувствуя, что рыжего принца держит на месте разве что слабая вера в то, что Изумруд не будет перегибать палку, леди заговорила быстрее, - его стана любовно коснусь, поцелуями шею покрою, и взволнованно вниз опущусь! Его тверд... Рубеус не выдержал и вскочил со стула - но Изумруд, сдавленно булькая в ладонь принцу, попыталась изобразить эротически-лирический изыск Пиндара руками. Она никогда не сдавалась. - Ал, как ты поступал, когда нельзя было надавить статусом? В полевых условиях?
Алмаз: Я отомстил вселенной за все! За месяцы без постов, за все мучения… Простите меня…Я хотел покороче, оно само так получилось >< - Я возьму пример с Кунсайта, - улыбнулся король. Вспоминать о том, на что намекала Изумруд, ему было скорее приятно, чем нет. Хоть это и была совершенно безответственная выходка, как назвал ее тогда рыжий. - Это лучше показывать…хотя бы потому, что рассказывать долго. И, наверно, не так интересно. Алмаз сцепил пальцы в замок перед лицом. - Только закройте глаза. Как говорит все тот же мой уважаемый покровитель, и это тоже у меня получается далеко не идеально. Картинка перед глазами каждого из присутствующих моргнула, подергалась, устанавливаясь и постепенно налилась цветом и объемом. *** Командир заставы докурил третью сигарету и вопросительно посмотрел на интенданта. Тот закатил глаза и пожал плечами – мол, не от него зависит. Где бюрократия, там и звезды теряются. - Долго еще, Батя? – наконец не выдержал один из бойцов. - Дыши воздухом, - хмуро усмехнулся человек в буром плаще, опирающийся о забор. Места во дворе было мало. Крохотный ровный участок без разломов и валунов, большая редкость в горах - это все-таки не дворянская усадьба. И пятеро взрослых мужчин, некоторые из которых были весьма солидной комплекции, заполнили пространство почти до отказа. Центр огороженной площадки оставляли свободным, там слабо моргал стандартный путевой маячок. Когда наконец хлопнул телепорт, интендант успел подумать, что пора бы его на перезарядку. Но это дорого…лучше оружия заказать. - Ну, добро пожаловать, - осклабился названный Батей. Поторчав полчаса на холоде, по милости начальства, он преисполнился недовольства и нашел прекрасный повод от него избавиться. Без обид. Но кто-то же должен быть виноват? Еще не осыпались искры перехода, а новоприбывший шагнул вперед, с любопытством оглядываясь. - Здравствуйте, - ответил он и, после странной заминки, поднял было руку в салюте. - Не надо этого! – отмахнулся лейтенант, перебивая неначатый рапорт. – Мы тут, чай, не в штабе. Без формальностей. И так знаю, что связист из главного лагеря. Ждали, ждали… - Очень, - язвительно ввернул продрогший интендант. - Тебя погреть? – откровенно заржал огромного роста воин, опирающийся на топор. Остальные присоединились, даже гладкое, как маска, лицо второго солдата прорезала улыбка. Новичок непонимающе уставился на интенданта, но тот терпеливо ждал, пока недобрый смех стихнет. - Эй, хватит Паука травить, - дохохотав, с напускной суровостью сказал начальник. – А, кстати. Знакомься с сослуживцами, гость. Хотя…какой же ты теперь гость? «Связист» ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся. - Так…это вон Отшельник, наш первый боевой колдун, - указывая на бородача в буром, начал Батя. – Это Секира, можно догадаться…тот узкоглазый тип зовется Лисом. Второй фокусник, все как положено по уставу, он же интендант снабжения – Паук. Унылый юноша с седыми висками сделал вид, что говорят не о нем, а оба воина отреагировали, но по-разному. Здоровяк Секира свысока, снисходительно кивнул, Лис же коснулся двумя пальцами рукояти меча и медленно поклонился. - Очень приятно, - не к месту сказал новичок. Услышав эту непривычно гражданскую глупость, лейтенант поневоле криво ухмыльнулся. - «Приятно»? Ну-ну…вижу, штатская выправка, - по присланному магу проехался изучающий взгляд. Худой, бледный, на вид – щелчком убить можно. Конечно, смотря с кем сравнить. Повыше Паука будет, и в кости крупнее. Физиономия не крестьянская, глаза как будто выцветшие. Лейтенант таких встречал среди магов, что убивали всю жизнь на корпение над книгами. Одет по-городскому, гладко выбрит, тусклые русые волосы стянуты на затылке. - Не воин. Так – пустой расход провианта, крыса канцелярская, - совершенно не смущаясь присутствия обсуждаемого, резюмировал Батя.. - Вот так и звать тебя будем. Пережидая смех, новичок равнодушно смотрел в пространство перед собой. *** С улицы ввалился Секира с охапкой дров под мышкой. Шедший за ним Отшельник аккуратно закрыл дверь на щеколду – так меньше дуло в щели – и подошел к столу. Стараясь не раздавить, принялся высыпать из глубоких карманов алые ягоды. - Мало будет, - приоткрыв один глаз, меланхолично произнес «узкоглазый тип». – Заболеем сингой. Нехорошо. - Найди больше! – огрызнулся маг. Его и самого злило то, что в изученном до последнего пенька лесу ягодные кусты попадались все реже. А ведь без этих терпких, невкусных «даров природы» им не выжить. Синга – зимняя, страшная болезнь, выкашивала горные посты временной границы каждый год. - Похлебка готова, - объявил интендант, с трудом вынимая ложку из густого, жирного варева. От запаха этого шедевра его начинало мутить. - О, молодец! – Секира одобрительно хлопнул хлипкого мага по плечу и полез за ложкой. – Батю там разбудите. - Видели? – неопределенно спросил Лис, потягиваясь. Его столовый прибор – две узкие лопаточки – всегда был при нем в поясном чехле. - Ага, - безмятежно кивнул Отшельник. – Сидит. За интендантом хлопнула дверь. От давно остывшей земли тянуло промозглой сыростью. Она пробивалась даже в дом, выстуживая старую избушку. От сырости летом наростал мох, тянулись ввысь прозрачные ниточки грибов, которые не давал сшибать Отшельник. От нее же портилась еда и ныли старые раны лейтенанта. Сырость была куда противнее холода. Паук поежился – оказывается, еще и здорово похолодало. Но все равно снаружи было лучше, чем внутри. Наверху тучи метались между горными вершинами, рвались о них, и между их клочьев изредка проглядывали звезды. Маг вяло сделал ритуальный жест, призывая милость Нефрита, удачу – и не веря в нее вот уже третий год на этой проклятой заставе. Что-то заставило его повернуться к ущелью. В той стороне, на просматриваемой от дома поляне, виднелась неподвижная тень. - Иди есть, - буркнул Паук, демонстративно глядя в другую сторону. - Спасибо, я не хочу, - сидящий на земле соизволил открыть один глаз. Весь его вид говорил о том, что он преспокойно досидит тут до утра. И по-жречески скрещенные ноги не затекут, и на пронизывающий осенний холод он не соизволит обратить внимания. Интендант не выдержал. - Да это тупая шутка все! Нет никаких «испытаний», они это только сейчас придумали! - Я знаю. Паук не нашелся с ответом. На рассвете он протиснулся между притихшими сослуживцами, в его руках дышала паром глиняная кружка травяного отвара. «Связист» Крыса сдержанно улыбнулся: - Благодарю. Гадость какая… - и выпил настой залпом. *** Со всех сторон раздавалось оглушительное блеяние. Огромный воин и щуплый маг топтались на крохотном пятачке, окруженные грязными боками и тупыми мордами овец. Как трое горластых пастухов пробирались в этом море живого мяса и шерсти – оставалось загадкой. - На какойт аснаваний вы не дает нам пройти, да? – сурово хмурил роскошные брови старик с посохом. – Наши авца, панимаеш, идут на пастбищ! - Погодите с овцами, - ответно суровел Паук. – Мы должны вас досмотреть. Секира молча демонстрировал животным и их погонщикам грозное выражение лица и блестящее лезвие за спиной. - Сматрет-шматрет! – одноглазый пастух помладше плюнул в пыль. – Билят! - Эй, потише, - Отшельник пробивался через стадо, размахивая перед собой каким-то облезлым веником. Интендант поморщился – запах от веника шел неприятный. Овцам тоже не понравилось, они шарахались и маг почти свободно шел вперед, изредка отодвигая зазевавшихся ягнят. За ним, зажав нос, шел Батя, из-за которого выглядывал «связист». - Чего это? – оглянулся через плечо воин. - Козомор северный, - гордо задрал подбородок Отшельник и потряс веником. Животные заблеяли еще сильнее и жалобнее – отодвинуться подальше у них не получалось, слишком плотным было стадо. - А ну иди сюда, - лейтенант поманил к себе самого старого из пастухов. – Что вы тут забыли? - Еще мой прадэд ганял на этот пастбищ свой атар, да! – дед стукнул своей клюкой и овцы, как по команде, еще прибавили в громкости. - Билят! – возмущенно добавил одноглазый. - Есть тут пастбища? – поинтересовался у Отшельника начальник заставы. Тот кивнул и махнул рукой куда-то влево. - Твою мать, леший! Ну не на меня! – возмутился Секира, отряхиваясь от листочков. Батя задумчиво почесал затылок. Раньше он тут пастухов не встречал…но и не заходил так далеко на условно нейтральную территорию тоже. - Документы покажите, - прервал нервное молчание Крыса. Маги в один голос хмыкнули – ну какие могут быть документы у горных пастухов из полудиких племен, да еще и в военное время? Они и в мирные-то годы формальностей не выносят. Но предводитель погонщиков, шепча что-то под нос, полез за пазуху бушлата и долго рылся там. В конце концов, в протянутую руку «связиста» легли скрученные в трубочку бумаги. Крыса протянул их лейтенанту, но тот отмахнулся. Тогда «связист» начал просматривать их сам, ловко перебирая страницы привычным движением. Внимательного интенданта заинтересовал цепкий взгляд новичка…но еще больше он удивился, когда Крыса как бы невзначай дотронулся указательным пальцем до шеи. Это был знак – «внимание, опасность» - и рядом мгновенно подобрался, шумно засопел опытный Секира. - А интересно…откуда в вашем ауле такие солидные печати и хороший пергамент? – наконец поднял взгляд новичок. Посох в руках «старого пастуха» еще хрустел, переламываясь пополам, а между широко расставленными ладонями Отшельника уже отпущенной пружиной взвился вихрь. Блеснуло лезвие гигантского топора, и овцы, приникнув к земле, вдруг оскалили неправильные, «нетравоядные» клыки и отряхнулись, разбрасывая фальшивую шерсть… *** - Дай еще картошки, Лис, - вздохнул Секира, вертя в ручищах свой тесак. Невозмутимый азиат прикрыл глаза в знак согласия и поддел своим ножом одну из плавающих в воде картофелин. Здоровяк осклабился, перехватывая летящий прямо в его лоб «снаряд», а потом еще один, и еще…пока в котелке перед Лисом не осталась одна-единственная картошка. - Хватит? - Пока да, - важно кивнул Секира. В котелке плавало поровну «жертв» его и этого чудаковатого беженца из Сильвера: между грубо обтесанных брусков важно качались гладкие, как куриное яйцо. Кучи очистков у ног каждого отличались так же разительно – кривые обрезки и тоненькая ровная лента. Душераздирающая разница культур. - А больше и нет, - мрачно сказали из кустов. Оба воина не пошевелились – они за два десятка шагов поняли, что это Отшельник. Бородач вышел, бережно разводя ветки, и с неодобрением оглядел «поваров». – Вы зачем всю картошку перевели? На завтра ничего не осталось… - Я жрать хочу, - с подкупающей искренностью заявил Секира. – Тебе что, и ее тоже жалко? Она ж неживая! Я не птичку ем, спокойно! Маг погрозил ему узловатым пальцем и сел к огню. Шутки по поводу его мировоззрения не прекращались никогда, хотя давно потеряли и новизну, и обидность. - Что нового, Крыса? - Пока ничего, - «связист» пожал плечами, не отнимая пальцев от висков. Через пар за ним искоса наблюдал Паук, помешивая на сковороде коренья. Манеру новичка одновременно слушать многоголосый штабной хор и разговаривать с присутствующими он чуть не посчитал шарлатанством – держать столько каналов ни один из магов, присланных на заставу, не мог. Не разведчик ли он? Хотя что ему делать в этом глухом углу, где даже постоянно передвигающаяся туда-сюда граница не меняла расположение с лета? - Так…на южном фронте движение…и не в нашу пользу…В секторе четыре-восемь…где это? А, под Арлеем, точно…замечена передислокация артиллерии. Назначения не интересуют…у нас тихо, - Крыса открыл бесцветные глаза и посмотрел на очищенную картошку. – Провиант задерживается на неделю. Воины помянули интимные места богинь, Отшельник неодобрительно покачал головой. - Я слышал, тут неподалеку живут какие-то дикари, - продолжил «связист», подвигаясь, чтобы дать боевому магу место на бревне. Тот усмехнулся в рыжую бороду и пристроился рядом с Секирой. Глыбообразный воин встрепенулся, покосился на молчаливого интенданта. - Эй, Крыса, не боишься так близко к Пауку сидеть? Он, знаешь ли, того…к нему спиной нельзя! Интендант не снизошел до ответа, но его некрасивое, вечно недовольное лицо исказилось и пальцы дрогнули. Крыса перехватил у него сковородку и равнодушно пожал плечами. - Не понимаю, почему это должно меня беспокоить... Так что насчет дикарей? - Есть такие, - лениво подтвердил Отшельник и захрустел сырой картошкой, игнорируя костер, грядущий ужин и осуждающий взгляд Лиса разом. – До них полдня пути. - Вот и попробуем, - оживился «связист». – Оставим кого-то здесь и пойдем за едой. В конце концов, поменяем что-то из оружия на продукты. У нас два ящика стрел, и нет ни одного лука. - Аферист, - пробормотал Лис чуть слышно, опуская последнюю картофелину в будущий суп. *** Насквозь промороженные веточки хрустели, как стеклянные, выдавая малейшее движение. Да и человек в меховой шапке особо не прятался. Прислонив мешок к дереву, он задрал шубу и начал возиться с завязками штанов. - Вот с-с… - не выдержал Отшельник. Выучка не позволила ему пошевелиться, но промолчать он тоже не мог. В плечо мага тут же впились пальцы соседа по укрытию. - Тихо, - выдохнул Крыса над ухом. – Не надо. - Там же Батя…похоронен…паскуда! - Он этого не знает. Помолчали, слушая невыносимое журчание. Через бесконечную минуту Отшельник почувствовал, что «связист» отодвигается. - Обойду его. Не один – скажу. Задушить можешь? - Конечно, - поморщился маг. Для его уровня и опыта это было плевым делом. Может, не чисто и не сразу, но этого мохнатого он завалил бы. – А ты умеешь? – имея в виду навыки разведки, спросил он. - Не пробовал, - прошелестел Крыса загадочно и выскользнул из искусственного завала. Сразу стало холоднее, и Отшельник в который раз пожалел о том, что день бесснежный. Какое-то время маг еще слышал шорохи, указывающие, куда направился напарник, но скоро и они исчезли. «Он один», - неожиданно очень внятно произнес голос «связиста» совсем рядом. Отшельник усмехнулся и выбросил руку вперед, ломая сосульки и взрывая мягкий снег – впервые за долгое время, ему захотелось убить. По-настоящему. Может, из-за этого он попал не совсем точно в горло шпиона, и тот не задохнулся сразу, а почти вырвался из невидимой удавки. Но из-за дерева, под которое чужак только что справил нужду, выскользнул Крыса… - Зараза! - огорчился маг, хлопая себя по бокам. - Бывает, - миролюбиво согласился его напарник, которого уже никому и в голову не приходило назвать «новичком», вытирая нож о снег. О том, что он перерезал человеку горло первый раз в жизни и что его тошнит от отвращения, называемый Крысой не сказал. В доме было тепло и тихо. Трещали дрова в очаге, похрапывал Секира, освобожденный от дежурства из-за вывихнутой ноги. - Ну что? – спросил Лис, неохотно отрываясь от полировки меча. - Одного поймали, - Отшельник повесил неизменный коричневый плащ на гвоздь и пошел к огню. Второй патрульный сел за стол, оперся локтями о потемневшую от суровой жизни столешницу и погрузился в переговоры со штабом. - На нашем участке будет прорыв, - наконец сказал Крыса и тряхнул головой. – Кто бы мог подумать… - И что теперь? – подал голос из своего угла интендант. - Завтра придется всех здоровых и не очень отправлять в дозор, - задумчиво глядя на прикрытую одеялом гору, формально считающуюся Секирой, сказал Крыса и потер лоб. – Будем расходиться по двое на северо-восток и на юго-юго-восток. Друг друга не терять ни в коем случае, держать связь с заставой. Бодрствующие обитатели дома молчали, Секира посвистывал почти музыкально. Маг-специалист по связи на дальних расстояниях Крыса уронил голову на руки и вырубился. Так его величество Алмаз из рода Валор, правитель одноименного королевства, провел свой двадцать первый день рождения. *** Когда отрывки воспоминаний растворились окончательно, король потянулся за вином. Едва уловимую горечь надо было срочно смыть. И отвлечься. - Вы один остались, - глядя на бога знаний, улыбнулся Алмаз. – Но раз вы эту игру придумали…я не буду спрашивать, правда или вызов. Решайте сами.
Джедайт: Джедайт улыбнулся. Потянул воздух, вслушиваясь в настроение выпивающих. Потом театрально повел рукой, и... Крыша пропала. Трактир обнажил свои комнаты перед небом, городом и звездами. Трактирщик, выкативший еще боченок вина, тихо ахнул. Джедайт довольно поклонился - балахон фокусника и довольная улыбка, и даже разноцветный колпак на голове. Затем лихо, по-дирижерски взмахнул рукой - и над городом загорелся фейерверк. Зацвели в ночном небе бледные морские анемоны, стрелой взвился вверх львиный зев и лениво распустились тигровые лилии. Со свистом полетели шутихи, по пути превращаясь в огненные кометы и юркие, крутящиеся юлы, разбрасывающиеся вокруг себя искры света. Издавая низкий приятный свист, по небу проплыл огромной морской кит. Он важно помахивал хвостом и иногда хитро косился на выбежавших поглазеть горожан. Восторженно визжали проснувшиеся дети. Кто-то молился. Большинство просто стояли, задрав головы кверху, и любовались. Морские волны, пушистые, с белоснежными барашками, сменились бурей и не успели потопить легкий кораблик, превратившись в снег у самого его бортика. Гребни обернулись горами, а судно - санками, и пушистые собаки весело понеслись по снегу, осыпающемуся на землю яркими белыми искрами бенгальских огней. Под конец из сугроба поднялась огромная огненная саламандра, растопила своим огнем снег, и кипяток и пламя полились с неба. Кто-то упал на колени, пряча головы, другие кинулись в дома и под парапеты - настолько реалистичным удался волшебный фейерверк. джедайт засмеялся и лишь махнул рукой. Плмая не жгло, и вода вообще не чувствовалась. Какая- то девчонка коснулась потока, потом счастливая выбежала в саму середину призрачной воды, затянула какую-то мелодию, без слов, притопывая, подпрыгивая, танцуя в светящейся воде, больше похожей уже на туман. Столица сияла бледным золотом, ликуя в центре божественного чуда.
Алмаз: Защитная магия богов начала развеиваться. Как и ощущение беззаботного тепла и покоя, такое непростительно приятное в последний вечер перед отъездом. Рубеус и Изумруд как сидели в обнимку, так и встали у выхода – расслабленные, веселые и одновременно готовые развернуться спиной к спине и ударить. Искоса поглядывая на Джедайта, поднялся малыш. Он вообще не выпускал из вида своего бога весь вечер, даже когда искры и вспышки от магических дурачеств заставляли зажмуриться всех, вплоть до богов. Сапфир... "Орлик, ты не занят? Я в городе. Есть разговор." Алмаз хотел было подойти к Зойсайту, но тут купол щита от посторонних глаз и ушей рассыпался окончательно – и на него нахлынуло все то, что терпеливо ждало за нарисованной богами границей. Вопросы, доклады, сводки…и поверх этого, как колоколом – эхо растревоженного замка. «Какой же он…громкий. Что его так?» Ни следа богинь во дворце и вокруг его не было. Со стороны сада звенела калитка, которой недавно касался кто-то чужой. Не враждебный, но не житель замка. Но куда громче фонил коридор в жилом крыле. Оттуда пахло огнем и злостью. Король прислушался, пытаясь совладать с новыми ощущениями, но в итоге сдался и запросил капитана стражи. Ответ почему-то его не удивил. «Зря я тогда не поставил на них одинаковые заглушки! Хотя бы на тех, чьи родители были сильнее меня…» - Рыжий, я так больше не могу. Кого ты вырастил на мою голову? Пожалуйста, найди этого беспокойного ребенка и напомни ей, как надо себя вести. Рассеянно дослушивая - и не слыша - ответ брата, Алмаз открыл телепорт. Во дворец, в канцелярию.
Нефрит: Нефрит, на которого снизошло молчаливое настроение - впрочем, бывают в жизни моменты, когда веселее послушать, да и Зойсайт что-то хандрил - с улыбкой кивал вопросам, слушал, а больше смотрел, ну и, конечно, подливал вина, то местного, то своего. небольшое приключение во дворце не отвлекло его от рассказов, но и говорливости не прибавило. Он потянулся, вставая с кресла, подошел к выходу, рассеяно потрепав Рубеуса по голове, просто так, из вредности, обвел пришедших взглядом, улыбнулся. - Всем доброй ночи, - пропел он, исчезая. ---------> В Обитель Нефрита
Джедайт: На полу вспыхивали, потрескивая, искры фейерверка. Яркие вспышки сменились мягким ночным освещением, ментальная тишина внутри трактира взорвалась телепатическим шумом - пора было заканчивать вечеринку. Отправив очарованному и уж что-то прикидывающему в уме Сапфиру легкий мысленный шелбан по носу, Бог Знаний протянул руку Кунсайту. - Господа, боюсь, мы вынуждены откланятся. - До завтра, - продолжил повелитель воды. Из последней иллюзорной искры, догоравшей у сапога Джедайта, вверх и в стороны развернулся телепорт, обернулся плащом вокруг богов и схлопнулся. Как и не было. Оба - в столицу Сильвера, на Элизиумскую площадь, Зойсайт - к себе в обитель
Рубеус: Совместный пост Рубеуса и Изумруд - Рыжий, я так больше не могу. Кого ты вырастил на мою голову? Пожалуйста, найди этого беспокойного ребенка и напомни ей, как надо себя вести. Принц деланно-оскорблённо выпятил подбородок. "Я самый лучший в мире нянь! Воспитываю арбалеты, файрболы, кинжалы и маленьких девочек. Арбалетами, файрболами и кинжалами." - Да нормальная девчушка выросла, бойкая. И что тебе не нравится? - буркнул Рубеус, и с гордостью добавил. - Всю прислугу в поместье построила: что она не любит - никогда ей не сготовят, если в сад сбежала - ловить никто не пробует, на цыпочках ходят, когда она спит. Так что не надо. - рыжий слегка потянулся и упоённо, хотя и немного нетрезво, проурчал, обнимая Изумруд (уши при воспоминания о невинном творчестве Пиндара, богини его побери, порывались пылать до сих пор. Принц понадеялся, что она это не заметит). - Ладно мы присмотрим, раз братец не справляется, правда? - потом посмотрел на Алмаза уже совершенно серьёзно добавил. - Чувствуешь, с ней что-то не так? Я проверю. - Тебе нельзя поручать смотреть за детьми, - сказала Изумруд, положив голову на плечо Рубеусу, - ты их балуешь... Рыжий, а что это у тебя уши красные? Объятия Рубеуса из нежных стали настороженными. - Ну, нам, пожалуй, пора идти, - быстро сказал он. - Постой-постой, - Изумруд, память которой на пиндаровскую похабщину была обострена выпитым вином, не могла остановиться просто так, - Неужто ты вспоминаешь о нефритовом стержне? - Все, - торопливо произнес Рубеус, переставляя леди в сторону выхода, - всем пока. - Или о вулкане удовольствий? - Изумруд, из под ног которой периодически уходила земля, приложила палец ко лбу. - Или... Рубеус последним рывком добрался до двери и выскочил наружу. С улицы донеслось: - ...о тугом... К замку. Потом в подземелья
Сапфир: Джедайт ушел. Что-то теплое щелкнуло принца по носу, и бог исчез. Сапфир зевнул. От божественного прощания тут же нестерпимо захотелось спать. Прижать к себе что-то теплое, мягкое, с длинными пушистыми волосами, которые лезут в нос и рот, выплюнуть пару черных волосков и уснуть. Крепко-крепко. принца неудержимо потянуло к любимой. Попрощавшись с оставшимися, Сапфир покинул Подстаканник. Комнаты Рей.
Время: Третий игровой день. Утро. В теме: никого.
полная версия страницы