Форум » Храмы » Храм Нефрита » Ответить
Храм Нефрита
Мэллорин: От Нефрита. Храм.
Ответов - 42, стр:
1 2 All
Нефрит: Из сада Они переместились на большую бело-золотистую шкуру. Саюри медленно подняла руку и удивленно посмотрела на зажатый в ней цветок. Ложе под ними было усыпано розовыми бутонами, которые отливали медью в неверном свете факелов. Кроме них комнату освещало только несколько чаш с огнем. Богов укутали запахи курящихся в храме благовоний. «Сандал и мед» отметил Нефрит. Расстегнув две верхние пуговицы рубашки (от пламени исходил ощутимый жар), он потянулся к стоящей рядом бутылке и ловко разлил золотистое вино в бокалы. - Угощайтесь. Я никогда не встречал лучшего белого вина, - подал он один из бокалов Хранительнице Времени.
Sauri: Саюри поморщилась от запаха благовоний. Странная слабость неного отступила, головокружение растаяло, а холод ушел. Эти цветы... вглядевшись в недавно растущие на розовых кустах бутоны богиня уже видела их недалекое будующее. Момент сентиминтальности и зажатая в ее руке роза навеки останется такой же прекрасной. - Вино... Девушка усмехнулась глядя на протянутый бокал. Китель Нефрита до сих пор находился на плечах Саюри. Ее искренне забавляло все происходящее. Сколько пафоса. Все эти цветы, благовония, огонь. Все так наиграно и нереально. - Чтож. Вино так вино. Попробуем. С неожиданно яркой улыбкой девушка приняла бокал из рук бога. В ее глазах отражалось все помещение, в котором они находилиссь. Она осторожно присела на пушистый мех, провела по нему рукой. От этого шкура покрылась маленькими золотистыми искорками, как бы радуюсь прикосновению хранительницы.
Нефрит: - Джедайт всегда говорил, что я эстет до мозга костей, - кажется, девушке не понравился его храм. Нефрита это несколько… задело. - Вас это смущает? Простите, я просто подумал, что розовые цветы очень пойдут к вашим волосам. Вы прекрасны. В каждом мгновении с вами есть что-то от этого цветка, - Нефрит накрыл ее ладонь своей. - Его нежность, его совершенство и… недолговечность. Но в красоте его есть что-то, неподвластное ни вашей, ни моей силе, вам не кажется? Что-то действительно… вечное.
Sauri: - Власть - чрезмерное искушение. Тот, кто не может справиться с искушением, никогда не познает сути вечности. Девушка посмотрела в глаза хозяину храма. - Эти строки были написаны невероятно давно, но до сих пор так верны. Она посмотрела на ладонь бога, которая в данный момент накрывала ее собственную. - Пусть жизнь растения длится так мало, но память о его красоте обретает форму и летит через вечность к тем, чьи сердца жаждут прекрастного. Девушка глубого вздохнула, китель сполз с одного плеча. заставив ее тем самым свободной рукой схватится за падающую материю.
Нефрит: - Цветок – то мгновение красоты, над которым время не властно. Зато память о нем греет нас и вдохновляет из века в век. О чем не устают петь барды? О любви. А что лучше скажет о ней, как ни цветок? Нефрит протянул руку, не позволяя девушке поправить китель. - Зачем он вам? Здесь достаточно тепло.
Sauri: - Может вы хотите сказать что влюблены? бедный китель так и остался висеть на одном ее плече. Саюри несколько раздрожала невозможность сохранить достаточное расстояние между ней и нефритом. Не один огонь вселенной не способен согреть душу. Интерестно, он знает об этом? Девушка чуть наклонилась вперед и сняв с ног туфли, несколько небрежно кинула их на тот участок пола, который небыл занят шкурой неизвестного зверя. При этом движении волосы Саюри рассыпались по плечам и прикрыли чуть ли не половину ее лица, что ей кардинально мешало разговаривать.
Нефрит: - Влюблен ли я? Леди, как можно остаться равнодушным при виде Красоты? Красота в печали – это то, что испокон веков притягивало мужчин. Я влюблен в ваши волосы, за которыми вы прячетесь от меня сейчас. Влюблен в вашу грусть, что тоже прячется, но уже в глазах, а их в свою очередь скрывают ресницы. Вы вся укрыта водопадом темноты. Я влюблен в вашу тайну и в вашу боль, и в отсутствие этой боли, которое так и просится в наш мир. Разве нельзя открыться радости хоть на миг? И кому, как не вам, известно, насколько эфемерен один миг, и как легко перетекает он вечность? Леди, доверьтесь мне – ведь в этом вы действительно можете мне довериться. О большем я не могу вас просить. Помолчав, бог добавил: - Мне нравятся многие обычаи смертных. В мимолетности своих жизней они приходят к на удивление мудрым выводам. Знакомство они скрепляют особым образом, - Нефрит скрестил свою руку с ее. – На брудершафт?
Sauri: - Люди во многом ошбались на своих веках. Девушка слегка тряхнула головой, тем самым откидывая непослушные волосы с лица. Я не признаю подобных обычаев. Они слишком отдают варварством. Вы говорите о вечности красоты, но вечна лишь память о ней, а сама красота увядает как эти бутоны. Богиня разжала ладонь, в которой до сих пор держала цветок застывший во времени и слегка подкинув его перед собой, пустила бороздить просторы комнаты. Право же, я не ожидала подобного поведения от бога Темного королевства. Хотя Ночь всегда полна страсти и романтизма, а он и является ее богом. Саюри взяла ладонь Нефрита и прикрыла ее сверху своей. У вас такие теплые руки...
Нефрит: Нефрит проводил взглядом цветок. - Будьте снисходительны, богиня. Все мы когда-то были людьми и совершали ошибки. Но что вызывает мое восхищение, так это упорство смертных. Не обладая божественными силами, они много добиваются за свои короткие жизни. Отсалютовав бокалом, бог пригубил вино. - А красота… - вздохнул он. – Возможно, вы и правы, но я всегда считал вечными не воспоминания – со временем они блекнут, а именно красоту. Меняется лишь ее форма. Тишина коконом окутала их. лишь уютно потрескивало горящее дерево. Потревожил ее тихий голос Саюри: - У вас такие теплые руки... - Их согрело ваше присутствие, - Нефрит поднес изящную ладонь Хранительницы к губам.
Sauri: - У нас с вами невероятно разные понятия о жизни. Саюри провела кончиками пальцев, едва касаясь, по щеке, по расстегнутому вороту рубашки.- А вы помните свою прошлую жизнь? Помните как были смертным? Не смотря на горевший огонь девушке было зябко, она все же укуталась в китель Нефрита, вдыхая исходивший от него приятный запах. Когда, интерестно, закончится моя прогулка? Девушка улыбнулась этой мысли, но со стороны казалось, что она улыбается богу.
Нефрит: - Увы, - Нефрит пожал плечами и привстал, чтобы убрать полупустые бокалы. – Я прошел через множество перерождений, и теперь, если воспоминания о прошлых жизнях и приходят ко мне, то лишь в туманных видениях... Но жалеть об этом не в моем стиле, гораздо интереснее узнать, что уготовано нам будущим, - жизнерадостно закончил он. Бог Ночи обнял девушку. «Странно. Неужели она действительно замерзла?» Слегка наклонившись, он вдохнул аромат ее волос, смешавшийся с запахом меда. Кончиками пальцев проследил линию скул, повторив недавний жест Саюри. Очертил нежные губы и, наклонив голову так, что их дыхание смешалось, легко поцеловал в уголок. Его пальцы коснулись подбородка богини. Нефрит внимательно смотрел в ее глаза: - Леди, если мое общество вам неприятно, не хочу вам досаждать.
Sauri: - Леди, если мое общество вам неприятно, не хочу вам досаждать. Последняя фраза произнесенная богом ночи развеселила Саюри. - Неужели вы считаете что я была бы сейчас здесь, будь вы мне хоть немного противны? В глазах у девушки мелькали яркие искорки озорного веселья. Она ответила на внимательный взгляд Нефрита тем, что слегка прижалась к нему и на минуту прикрыла глаза, слушая мерное биение сердца. От этих благовоний меня клонит в сон. Интерестно, чем будет чревато, если я сейчас здесь усну? Хранительница впервые за многие годы почувствовала себя той юной девушкой, которой она была когда то. Ее прошлая жизнь пронеслась перед глазами чередой воспоминаний и опять затерялась где то в бесконечности памяти.
Нефрит: Девушка прижалась к Нефриту - в ответ он обнял богиню. Китель полетел вслед за туфлями. Сильные руки скользнули по смуглой коже, нежно коснулись шеи. Бережно разминая ей плечи, Нефрит опустил ее на шкуру. Кажется, ей понравилось. В комнате в причудливом танце сплелись отсветы факелов, тени и дым благовоний. - Леди, вы любите мороженое? – перед Саюри возникла хрустальная вазочка. Озорно улыбаясь, Нефрит протянул ей ложечку.
Sauri: Саюри взглянула на протянутый предмет и парящую вазочк с мороженым. На лице заиграла по детски милая улыбка. Да я только и делаю, что весь вечер улыбаюсь. Девушка легко перехватила руку Нефрита чуть выше локтя, скользнула ладонью по плечу к лопаткам, она чуть склонила голову набок и, едва касаясь, прикоснулась своими губами к его. Хрустальная вазочка была благополучно забыта, а ложка мягко упала рядом.
Нефрит: Отбросив в сторону ненужную более ложечку, Нефрит страстно ответил на поцелуй. Его пальцы зарылись в мягкие волосы богини. Руки медленно спустились к шее, скользнули по плечам, освобождая от платья. С глухим стоном Саюри провела руками по спине Бога Ночи вниз – к поясу брюк и вытащила край рубашки, чтобы почувствовать тепло его тела. Он ласкал губами аккуратное ушко, когда Хранительница прошлась острыми ноготками вдоль позвоночника. Чувствительно. Нефрит заурчал. На мгновение он потерял контроль и прикусил нежную мочку. Девушка с шипением выдохнула. Стон перешел во всхлип.
Sauri: Признаться Саюри не ожидала такого напора со стороны Нефрита. Это ее несколько озадачило и выбило из колеи. Девушка поддалась первым порывам этой неожиданной страсти и повиновалась движениям Бога Ночи, но потом ей все-таки удалось перехватить инициативу в свои руки. Факелы и чаши с огнем с шипением погасли, с потолка посыпались розовые лепестки, а они уже лежали не на шкуре несчастного зверя, а на нежном черном шелке. Свежий воздух окутывал их с ног до головы, по храму носился шаловливый ветерок, который то и дело начинал трепать волосы обоих божеств. Саюри одним движением перевернула Нефрита на спину и ощутимо прикусила его шею.
Нефрит: Магия в комнате всколыхнулась – похоже, богиня пыталась колдовать. Но делать это в месте чужой силы не так-то просто. Улыбнувшись, Нефрит вплел свою энергию в заклинание Саюри. И вот они уже лежат на прохладном черном шелке, усыпанном нежными розовыми лепестками. С легким шипением погас огонь («Здесь и без него слишком жарко»), а приоткрывшееся окно впустило легкий ветерок, ночную свежесть и свет далеких звезд. Богиня довольно улыбнулась. «Похоже, она ничего не заметила. Что ж, оставлю эту маленькую тайну при себе». Саюри опрокинула бога на спину. Поцелуем-укусом отметила шею. В ответ Нефрит приподнял ее лицо и накрыл губы глубоким поцелуем.
Sauri: От поцелуев Нефрита кружилась голова. Саюри взялась за края его рубашки – пуговицы с треском полетели в разные стороны. Она ногтями прошлась по крепкой груди, оставляя на ней красноватые полосы. Два раскаленных тела встретились в ночной темноте, окруженные лунным светом и летней прохладой. Они забыли обо всем на свете, кроме друг друга. Время остановилось и это уже была не воля богини, а самой вселенной.
Нефрит: Время, казалось, замедлило свой бег, позволяя богам насладиться каждым мигом этой ночи… Нефрит недовольно поморщился – солнце светило ему в глаза. Первые лучи прокрались в щель между портьерами – бога возмутила эта бесцеремонность, и он проснулся. Надев брюки, Нефрит вышел на терассу. Раннее утро окружило его прохладой. Какое-то время Бог Ночи наслаждался уютной тишиной, нарушаемой лишь пением птиц. «А сапоги я зря не обул» Не успевший остыть за ночь пол быстро согрел озябшие ноги. Отправившись за обувью, Нефрит ушиб большой палец ноги об угол алтаря. Помянув строителей парой нелестных отзывов, Бог Ночи прикрыл угол сползшей с него шкурой, заботясь о ногах Саюри.
Sauri: Саюри наблюдала за действиями Нефрита из под полу прикрытых век. Решив, что валяться уже хватит, девушка приподнялась на локте и посмотрела на бога. А начиналось все так невинно. Она поморщилась и опять развалилась на мягком ложе, хихикнула и перевернулась на живот, покрывало слетело с ее стройных изящных ног. - С добрым утром. Она повернула голову в сторону Нефрита и улыбнулась.
Нефрит: - И тебе доброго, солнышко, - Нефрит указал рукой на небо. - Смотри, вон твоя близняшка висит. Покрывало сползло, солнечный свет скользил по простныям, тени прятались в складках ткани, лучики играли с шелком, пока не добрались до тела девушки. Богиня купалась в утреннем свете, легкая дымка висела в храме, по углам серой пылью рассыпались сгоревшие благовония. Нефрит с грустью посмотрел на нежащуюся девушку. Розовым пятном выделялись на смуглой коже пятки, по ягодицам красиво скользил солнечный свет, а грудь куталась в сбившемся шелке. Черные простыни, темные волосы, янтарные глаза. Любоваться и любоваться. Бог подошел к Богине, нежно провел рукой по подбородку и шее, пощекотал плечо. Поцеловал - вначале нижнюю губу, потом верхнюю. Закрыл ей поцелуем глаза. - Извини, милая, я тебя оставлю, - пауза, шепот затих, поцелуй в переносицу, - ненадолго. Девушка кивнула, довольно жмуря глазки. Нефрит положил перед ней красную розу. Бог исчез в телепорте. В комнату Нефрита.
Sauri: Красная роза лежала на черном шелке – великолепное сочетание. Саюри поднялась с мягкого ложа – цветок упал на пол. - Признаться, не люблю розы… У них шипы, а ими можно уколоться. Девушка с тоской смотрела на бархатные лепестки. Накинув на плечи легкое покрывало, богиня вышла на залитый светом балкон. - Восхитительное зрелище. Она улыбнулась солнечным лучам, слепившим глаза, вдохнула полной грудью свежий воздух, наполненный едва уловимыми ароматами цветов, развернулась и опять вошла в помещение. Она обвела пространство вокруг уставшим взглядом. Роза…Она подняла ее с пола. - Что ж…Оставим память и о себе. Девушка вытянула вперед руку с раскрытой ладонью – на ней материализовался великолепный цветок. Белая лилия с семью полураспустившимися бутонами. Саюри аккуратно положила ее на черную простынь. Она поколебалась несколько мгновений и провела над лилией рукой. Вот так то лучше. Теперь ты останешься такой навсегда…И возможно сохранишь память… Девушка в последний раз осмотрела все вокруг, запоминая …А после склонила голову и растворилась в воздухе. Обитель Саюри.
Нефрит: В отличие от всех нормальных религиозных мест, в храме Нефрита с приближением ночи становится все шумнее. Ночь это время Нефрита. Самое главное – Месса Первых Звезд, что проводится сразу после полуночи. По большим праздникам ее проводит Верховный Жрец. Ну или иногда, если Жрец пожелает этого. Сегодня верховного что-то было не видать и подготовка шла своим чередом. Ответственный за это Верховный Помнящий – Помнящими звались служители культа, которые занимались всей и всяческой организацией и проведением службы – пребывал в прескверном настроении – куда-то пропало одеяние для службы. В отличие от Храмов Кунсайта или Джедайта, здесь всегда царил какой-то неистребимый дух праздничного угара. Осознание того, что завтрашний день может для тебя и не наступить, было обязательным для каждого истинного служителя Нефрита. И даже самые ответственные стремились жить так, будто каждый день последний. Тон задавали истории о Верховных Жрецах, которые любили уходить с поста прямо посреди мессы, швырнув мантию в пришедших на служение, заорав «А пойду-ка я погуляю, надоело мне все. Почитайте Нефрита!» и исчезнув в неизвестном направлении с бутылкой священного вина в руках. Иногда возвращались – через день, месяц, год, иногда нет. Порою гремели скандалы. Но редко. Интриги плести считалось недостойно истинного верующего. В общем, пропавшая мантия не была чем-то из ряда вон. Вряд ли ее украли. Отнесли в стирку и не донесли. Или донесли, но потеряли. Или кто-то взял померить. Пошел в ней хвастаться и утопил в луже возле самого большого кабака королевства. Причем не со зла совершенно. Помнящий – его звали Флюорит – ругался и сочинял новую мантию, черпая из каналов силу Нефрита. Хорошо, особых проблем с магией созидания не было. Вокруг носились жрецы рангом помладше, готовя необходимое. Мимо прошелестела синим шелком статная жрица – Пишущая в Книге Судеб, таким же нежным шелестящим голосом напомнила, что через полтора часа все должно быть готово, и ушла. Флюорит кисло улыбнулся ей вслед, но ругаться не стал. Она, конечно, в отличие от него не Была вынуждена следить за работой храма и носится как подорванная целыми ночами – днем Храм Нефрита фактически спал – что только что наглядно и продемонстрировала, но во-первых, была сильна, влиятельна и уважаема, а во-вторых умело общалась с предсказателями. Этого Флюорит не умел – оно сводило его с ума. Так что он досоздал одеяние и пошел проверять, не усердствуют ли послушники с проверкой качества вина для сегодняшней мессы. В общем, был обычный вечер Центрального Храма Ночи. А вот так, захотелось, просто напоминание, что город жив.
Сирена: Храм шумел и спешно самоорганизовывался. Кто-то с ноги открыл дверь в коридор и спросил диким голосом: - Будет полтиник до завтра? - Полтиник чего? - вежливо уточнил Абель. Нежданный гость застонал, хватаясь за голову, и умчался прочь, топоча вдоль тонкой стенки. Абель встал и аккуратно прикрыл дверь. В этой части храма было тихо - гул готовящейся службы едва доносился до этих комнат. Забегали к прорицателям разве только от отчаяния: во-первых, далеко, а во-вторых беспокоить их - бесчеловечно, да и от старшей жрицы перепадет. Абель тихонько вздохнул и прислушался. В комнате, по другую сторону светлой занавески в проеме, госпожа Сирена шуршала бумагой - деликатно и почти незаметно. Абель насторожился. Те, кто заботился о предсказателях, должны были уметь иметь дело с детьми. А золотое правило любой няньки гласило: если объект заботы притих, значит, он измыслил что-то неприятное. Где госпожа Сирена достала бумагу? Ах, точно - салфетки! Ей принесли персиков, каждый фрукт был обернут желтенькой бумажной салфеточкой... А что госпожа Сирена может делать с бумагой?.. Абель напряг слух, пытаясь уловить в шуршании какую-нибудь подсказку - а потом ахнул. - Госпожа Сирена! - возмутился он, влетая в спальню, - Прекратите есть салфетки! В ответ ему предсказательница на огромной кровати взбрыкнула босыми пятками и приглушенно хихикнула. - Перестаньте немедленно! - Мыф мыфыф? - Плюньте! Прорицательница подняла на него взгляд чистых голубых глаз и улыбнулась. Желтая бумажная бородка шевельнулась вслед за уголками губ и уморительно встопорщилась. Абель весь обмяк и жалостливо посмотрел на Сирену. Еще вчера ей было видение - или как оно называется? - и она, раскинув по кровати руки, удивительно красивые для женщины её возраста, смотрела в потолок непривычно разумным взглядом и мягко улыбалась, и была такая... такая... таинственная. А сегодня - на тебе! - глупо ржёт и ест салфетки. Отходняк-с. Откат. Провидица на карачках улепетывала от Абеля по коридору, на ходу хихикая и отплевываясь бумагой, а Абель бежал за ней, стеснялся хватать госпожу Сирену за волочащийся по полу хвост роскошных волос (которые вчера так красиво лежали вокруг неё бесчисленными завитками) и размышлял о несправедливости жизни. Сирена даже не успела сказать, что именно ей удалось узнать - её тут же нагнал этот чертов откат, буквально через секунду после конца таинства... - Госпожа, ну пожалуйста! - взмолился Абель, увидев, что женщина поднимается на ноги, - Хотя бы обуйтесь, пол холодный! Ну куда же вы?.. С низкого старта прорицательница рванула по коридору и скрылась за одной из дверей. Выражение её лица говорило: "Свобода! Свобода!" Абель остановился и прислонился к стене, чтобы отдышаться. Ему оставалось только надеяться, что следующий встреченный Сиреной человек догадается отобрать у неё остатки салфетки и обует как следует.
Нанали: В храме было по обыкновению шумно; давно подготовленная к самому худшему и наряженная Нана, наконец, смогла сбежать из общей суеты (и необходимости делать вид, что помогает - всё равно убедить не удавалось ни себя, ни других). А куда ещё бежать от суеты, кроме как в крыло предсказателей? Правда, здесь собралась большая часть трёх сошедших с ума четвертей населения храма, но зато - обычно сидела по комнатам и страдала ерундой в одиночестве, не вовлекая в это жаждущих тишины людей. Насчёт тишины. Новое платье нещадно шуршало: подолом об пол, длинными рукавами обо всё подряд. Нана подняла руку и понюхала материал: вроде бы, шёлк. Или очень похоже. Слегка лизнула. Обработка незнакомая, краска тоже - интересно, а это какой цвет? А всё-таки вкус острый. Значит, краска совсем не стойкая. Девушка вздохнула, поморщила носик: из основных помещений всё же доносился звук приготовлений - и, касаясь кончиками пальцев стены, двинулась дальше, вглубь коридора, пытаясь найти ту точку, в которой соотношение атмосферы астрального безумия и физического шума оптимально. И это бы ей удалось, если бы шум не пошёл в окружение - в виде веселого топота босых ног по коридору во встречном направлении. Нана растерялась. Она всегда терялась, когда кто-то бежал ей навстречу в достаточно узком коридоре; нужно было срочно отойти куда-то в сторону, но в какую? И она поступила так, как поступала всегда: вытянула обе руки ладонями вперёд и крикнула: -Стойте же! - и, не удержавшись, сделала полушажок назад. Зря. Потому что наступила на подол собственного платья - и, хотя не упала, но создала положение очень опасного равновесия.
Сирена: Не сбавляя шагу, Сирена выплюнула бумагу: это прекратило быть интересным с того момента, как бедный мальчик Абель отстал. Особый, свойственый только детям и сумасшедшим, здравый смысл подсказывал ей, что, вздумай она пешком выбираться из запутанных коридоров храма, вечер будет потрачен зря. В этой части храма можно было часами шлепать босыми пятками по холодному каменному полу, так никого и не встретив... За углом послышались шаги. Сирена, раскинув руки, вписалась в поворот и выскочила навстречу. - Стойте же! - барышня, зажмурившись, сделала шаг назад, чудом увернувшись от объятий испытавшей муки одиночества Сирены и чудом же устояв на ногах. - Ах, - сказала Сирена, хватая её за талию. Затем сморгнула, нахмурив брови. - Ах, - повторила она, - это ты... Ты когда-нибудь танцевала танго? Так вот - ррраз.. - босая нога провидицы скользнула за туфельки Наны, - потом вот тааак... Откинув девочку назад, Сирена секунду постояла, любуясь, - а затем случайно ступила опорной ногой на подол платья. - Ой, - сказала она. Что заскользило первым - шелк под ногой, нога по шелку или шелк по каменному полу - Сирена не успела заметить. Всплеснув широкими рукавами, Нана, потерявшая точку опоры, с легким шуршанием рухнула вниз, увлекая за собой провидицу. - Господи боже мой, - сказала Сирена, когда упала Нана, платье Наны, Сирена и хвост Сирены, и приподнялась на локте, - мы не ударились?..
Нанали: Сумасшествие вырвалось из-за поворота, вызывая безумные вихри в воздухе. Сумасшествие цапнуло пространство безумно загребущими лапами. Сумасшествие с безумной жадностью поймало Нану за талию. -Ах, - сказала девушка синхронно с сумасшествием, раздавленно выдыхая воздух. Сумасшествие это не остановило, и оно станцевало неведомый танец; Нана даже не пыталась сопротивляться. Здесь, в храме Нефрита, Оно было сильней и с Ним было лучше не спорить. -Не танцевала, - всё же ответила она вежливо, когда сумасшествие на секунду приостановилось (странно, обычно это происходило если не с восходом солнца, то, на худой конец, с пением первых петухов). "Вежливо" далось с огромным трудом, потому что Нана очень злилась. Ей, между прочим, было больно, когда её так швыряли... ...всё поплыло - и через мгновение девушка поняла, что то было ещё не больно, аккуратно приложившись локтем о каменный пол. Из-под ресниц брызнули слёзы: -Мы ударились! - обиженно воскликнула она, со всей обиженной силы шлёпнув сумасшествие обеими ладошками; обиженная сила была слабой и неловкой - из такого-то положения. - И нам больно! - пальчики девушки любопытно дрогнули. Под ними было что-то незнакомое на первую ощупь. Ориентировочно второго размера. Она подняла руку и положила ладонь сумасшествию на лицо, распластав всей пятернёй. Ничего не поняла, потянулась вперёд, нос к носу к Сирене, и тщательно принюхалась. Здоровое любопытство было сильнее обиды.
Сирена: Сирена пару раз моргнула. Её ощупывали. Когда Сирена протянула руку, чтобы пожалеть жертву танцевальных па и скользкого шелка, жертва шлепнула ей ладошкой по лицу. Сирена затаила дыхание. В наступившей тишине Нана отчетливо втянула носом воздух. - Мамочки, - сказала Сирена. Затем опустила глаза. Наличие подола рядом с ней возникло за счет исчезновения его вокруг ног Нанали - платье ужасно задралось. - Ага, - сказала Сирена, глядя на обутые в белые босоножки ноги Наны. Мысль об имеющихся под босоножками пятках способствовала возникновению расплывчатого ассоциативного ряда, который, в свою очередь породил некоторое неприятное противоречие в голове провидицы, решением которому было только одно. Мысленно поставив в конце ряда жирную точку, Сирена высвободила из сереневой ткани руки и, хищно шевельнув пальцами, принялась щекотать вытянувшуюся на полу Нанали. - Ну-ка, ну-ка, - протянула она, наклонившись ниже, - мороженное из сирени?
Нанали: Обнюхивание не помогло, объект сумасшествия был незнаком. Был знаком голос объекта, но не был представлен в форме имени. Нана как раз добралась до очередной стадии запоминания, подняв обе руки и тщательно ощупав уши провидицы. По ушам людей вообще легко узнавать на ощупь, легче, чем по носу или... Нана издала тихий писк - не по децибелам, а потому что большая его часть лежала за границей ультразвука - и отвалилась от Сирены, как умершая от инфаркта бабочка от стенки, обмякнув и сложив крылышки. Нужно было что-то делать, хотя бы умолять о пощаде, но проблема была в том, что слепая девушка ужасно боялась щекотки. "Бояться" даже не то слово - щекочущие прикосновения напрочь лишали её способности двигаться, и почти что - думать, тело выходило из-под контроля и начинало жить своей - мёртвой и распластавшейся и лишь иногда подвергающейся лёгким судорогам - жизнью. И уж тем более говорить в таком состоянии было невозможно. Лежащая на полу и изображающая биологический динамик (Сирена, кажется, сразу научилась неплохо регулировать частоту писка, изменяя характер прикосновений) Нана поняла, что конец близок. Убийство щекоткой было самым подходящим для этого места, но никак не входило в мечтания Наны. Умирать надо было красиво. С кинжалом в сердце, падая на белые лепестки роз - именно на белые; говорят, кровь на белом лучше смотрится... Эти соображения, убившие столько сентиментального молодняка, послужили неожиданно добрую службу и заставили девушку собрать остатки воли и поднять руку. Скользнуть пальцами вдоль руки Сирены - и дотянуться до её подмышек. Сражаясь с собой, делая отчаянную попытку перейти в контрнаступление, Нана начала возвращаться в человеческое состояние - и реакция на атаку Сирены резко стала похожа на человеческую: из глаз ручьём полились слёзы, а писк сорвался, затих - и вернулся жутковатым, срывающимся и задыхающимся рыдающим смехом, в котором явно читалась фраза "мама, роди меня обратно!" или "что ещё за мороженое?!" - или любая подобная.
Сирена: Сирена постаралась смеяться как можно ниже, чтобы они с Наной вышли в октаву. - Ааахахахааахаа!.. Хаха! Щекотка начала терять свою прелесть - хотя смеялась девочка чудно. И рыдала тоже чудно. И, что самое чудное, умудрялась делать и то, и другое одновременно. Сирена в последний раз, злокознено ухмыльнувшись, пробежалась пальцами по бокам слепой, а потом, запустив руку под её талию и обхватив покрепче, улеглась рядом. - Вот так, - сказала она, утыкаясь лицом в распущенные волосы, - Будем сладко спать. Сладко-сладко спа... Ей вдруг пришло в голову, что Абель, оставленный далеко-далеко, запросто может оказаться прямо тут. Такое случалось сплошь и рядом - он всегда заканчивал веселье, даже если было нечего заканчивать. Он просто приходил, и сразу становилось понятно, что раньше было весело, а теперь не будет. - Нет, я его не виню, - глубокомысленно произнесла Сирена, понадежней обхватывая Нану. - Это его работа, в конце-концов, - она задрала подбородок и подула девочке на макушку, - верно?.. Раздался треск шва - Сирена пошевелила ногами, запутавшимися в подоле. Учитывая характерный для храма фасон платья - Нанали одевали, как куклу - с расчетом на то, что и двигаться она будет столько же, - приходилось признать, что лежать дальше было во всех смыслах куда проще, чем пытаться встать. И это было прекрасно. Если позабыть об Абеле.
Нанали: Нана захлебнулась смехом, глубоко втягивая воздух ртом, чувствуя, что выдохнуть, кажется, уже не сможет - и пытка прекратилась. Девушка, обессиленная последним порывом защекотать Сирену в ответ, снова обмякла, шумно и глубоко дыша: -Вы жестокая, - пожаловалась она, хотела пожаловаться, но звука в осипшем горле не получилось. А провидица уже обняла Нану, как любимого плюшевого мишку, и... предложила поспать. И девушка согласилась мысленно, что, в конце концов, это не худший вариант. Игра в щекоталки её ужасно утомила, а Сирена держала хотя и мягко, но достаточно крепко, чтобы хрупким молодым жрицам нечего было и думать вырваться и убежать... ...треск... ...не повредив тонкого платья. Нана обречённо и послушно прижалась к Сирене. Деваться было совсем уж некуда, значит, нужно было хотя бы провести время с пользой. И она начала тихонько ощупываться и обнюхиваться по провидице - везде, где могла достать из такого положения. Будь она трёхмерным сканером, то сохраняла бы на жёсткий диск хорошую объемную картинку с указанием жёсткости отдельных участков тела. -А кого вы не вините? - уточнила она, принюхиваясь где-то за ухом Сирены, часто и горячо выдыхая воздух. - А как Вас зовут? А можно Вас лизнуть? В этот момент Нана была готова признать, что у всеобщего сумасшествия есть своя польза. Например, как покров для удовлетворения любознательности оно подходит просто замечательно - и оная даже не кажется странной. -И какого у меня цвета платье? - вспомнила она после паузы ещё один, без сомнения, волнующий вопрос.
Сирена: - Сиреневого, - ответила провидица, блаженно вытягиваясь, - Абеля... Сирена. Можно. Нана щекотно дохнула ей в висок. Сирена хихикнула и прошлась пальчиками по плечу Наннали. - Если мы останемся здесь, - пожаловалась она, - все будет как всегда. Шелк еще раз треснул: провидица приподнялась на локте и, с интересом оглядев Нану, спросила: - Сейчас будет вечерняя?
Нанали: -А кто такой Абель? - продолжила цепочку вопросов Нанали, хватаясь за освободившийся неотвеченный "хвостик", и вдумчиво лизнула Сирену в щёку. Немножко подумала и лизнула поближе к губам, принюхалась к губам и тихонько лизнула там: -Бумага и персики, - сказала она. - А почему бумага? Она всегда знала, что с этими прорицателями что-то не так. Ну, не мог человек - с её точки зрения - так себя вести при здоровом образе жизни. Может быть, жевание бумажек доводит их до кондиции (классические наркотические препараты такого изумительного по продолжительности и глубине эффекта никогда не дадут)? Девушка разговорилась. На самом-то деле она была не так уж и против пообщаться, ей было одиноко, только вот нормально пообщаться было не с кем. А тут попался приятный и милый человек, с котором можно поговорить о персиках. И платье. И задать ещё несколько интересных вопросов: -А как бывает всегда? - Нана поймала себя на мысли, что, прожив три месяца в храме Нефрита, могла бы и не уточнять. - И почему мы должны оставаться здесь, если иначе будет как всегда? Давайте убежим, - продолжила она уже не с любопытством в голосе, а вполне рассудительно, у неё даже лицо стало немножко рассудительным... Треск. -У меня уже не будет, - Нана слегка пошевелила плечами и задумалась. Надолго. Наконец, как-то вопросительно произнесла: -Спасибо?.. И всё-таки убегать в драном платье немножко не хотелось. Чуть-чуть. И девушка поэтому надеялась, что Сирена сможет встать и поднять её, сохранив хотя бы пятьдесят процентов одеяния. Что, насколько Нана поняла местные обычаи, соответствовало примерно десяти процентам площади тела.
Сирена: Сирена просияла. К её словам редко относились настолько... естественно. По крайней мере, ей всегда казалось, что сейчас мало осталось людей, способных поддержать беседу. - А кто такой Абель? - Нана лизнула провидицу в щеку, и Сирена скосила глаза, чтобы следить за процессом. Потом нахмурилась: сводить глаза в кучку, когда Нанали потянулась к губам, было неудобно. - А почему бумага? - Бумага? - переспросила Сирена, отводя ладонью волосы Нане с лица, - Она тонкая и шуршит. Вроде... - провидица потянула на себя рукав платья и пошебуршала им, - так шур-шур-шур... Увлекает. - А как бывает всегда? И почему мы должны оставаться здесь, если иначе будет как всегда? Давайте убежим. - Нанали деловито на неё глянула. - А Абель... - начала было провидица, но тут же замолчала. Ей мигом пришла в голову масса вещей, которые можно сделать в полуночном Даймонде. - Абель... - медленно повторила она, убирая подбородок с затекшей руки и склоняя голову на грудь Нане. Рассудительность храмовой красавицы, похоже, передавалась воздушно-капельным путем. Подняв голову секунд через десять, провидица наклонилась вперед и начала выпутывать свои ноги, принимая радикальные меры, если хитрый подол платья не желал расставаться ни с ней, ни с хозяйкой. Надо было поторопиться и успеть покинуть коридор до тех пор, пока рутинная вечерняя служба не стала для них обязательным элементом ближайшего будущего. Когда платье было целиком отделено от Сирены и частично - от Наны, раздался звук, который обычно издает человек, собиравшийся было что-то сказать, но подавившийся собственным языком. Сирена подняла голову. Абель, красный до кончиков ушей, стоял, окаменев, в дальнем конце коридора. - Упс, - сказала она. - Г-госпожа?.. - выдавил опекун, оглядывая рвущую платье провидицу. На девушку, растянувшуюся на полу, он старался не смотреть: уж что-что, а рвать Сирена умела быстро и результативно. Когда на лице у опекуна отразилось чудовищное усилие, направленное на то, чтобы считать все происходящее недоразумением, проистекающим из всеобъмлющей простодушной невинности Сирены, а не чем-нибудь... чем-нибудь... чем-нибудь другим, - провидица наклонилась, обвила Нану руками за плечи и крикнула, предвкушая вечер, полный новых встреч и впечатлений: - Бежииим! Абель охнул, побежал по коридору - но телепорт догнать не смог. Коридор опустел. Абель покрылся холодным потом. Этот момент сотни раз снился ему в кошмарах. И она опять, опять отправилась на улицу без обуви! =>В лес
Нанали: -Правда? - переспросила Нана "созерцательным" тоном, с лёгкостью поверив в увлекательность бумаги и, перехватив у Сирены рукав собственного платья, вдумчиво пошуршала. Перестала. Ещё немного пошуршала, тщательно прислушиваясь. Улыбнулась: "Как дети". Кто здесь был ребёнком - было под некоторым вопросом. Особенно если учесть, которая из девушек увлечённо шуршала платьем, постигая в этом звуке тайны мироздания, пока другая с боем вырывала у платья утерянную свободу - а шуршащая даже не обращала на это внимания. А ведь это всё-таки было её платье. Хотя нет, не её. Храма. Подготовленное к вечерней. Пожалуй, это тоже имело значение - не в пользу платья. Не сказать, чтобы Нана и правда понимала смысл шороха - это как было дурацкой тратой времени, так и оставалось, - но это всё-таки немного успокаивало, как и любое тихое неспешное занятие. А у неё и так голова шла кругом. -Что случилось? - спросила она у замершей на мгновение Сирены, тоже перестав шуршать. -Г-госпожа?.. Нана застыла. Как она могла не заметить, что кто-то подошёл? Мужчина. И в каком виде, спрашивается, её этот мужчина застал? После действий Сирены она уже не была уверена, что хоть по клочку ткани осталось на самых важных местах. Не говоря уже про то, что она была с этой самой Сиреной в обнимку. Нет. Ну, ладно бы в обнимку. Да хоть с кем в обнимку, хоть вообще без одежды. Но с прорицательницей этого храма?! Позор, неописуемый позор, хуже - только с Нефритом. -Бежи-и-им! - крик Сирены слился с криком густо покрасневшей Нанали: -Извращенец!!! - всего-то сказала всё, что о них думает. В кои-то веки - с полной искренностью. В расстроенных чувствах она, хитро извернувшись, даже успела снять туфлю, прежде чем телепортироваться... =>В лес
Валери: Из конюшен Благо, храм Нефрита был окружен небольшим, но достаточно запущенным сквером – в переплетении даже не ветвей деревьев, а плюща и девичьего винограда, росшего на них, терялась луна, а даже в самый жаркий полдень здесь находилось множество прохладных и тенистых укромных уголков, подходящих для отдыха, свиданий, заговоров и прочих тайных и темных дел. Например для того, чтобы нагулявшееся домашнее чудовище Валери могло спокойно выспаться под можжевельником, росшим где-то на задворках сквера. Сама леди Гематит поспешила к храму, торопясь не опоздать на вечернюю – она едва успела вернуться из поместья, куда ездила за документами. На подол, цеплявшийся, кажется, за каждый куст, она не обращала внимания, а вот косы бережно прижимала к себе, что, впрочем, не спасло ее от веточек и листьев в волосах. Подобравшись к парадной лестнице у входа в храм, она попыталась привести себя в подобающий вид, но не до конца справилась с этой задачей. Вздохнув и погладив пальцами дырочки на любимом льняном платье, она присоединилась к неторопливой, но целеустремленной толпе прихожан, пришедших посетить вечернюю в Центральном Храме Нефрита. Наконец, она преодолела широко распахнутые посеребренные ворота и вошла в Храм, залитый рассеянным дрожащим светом свечей и разноцветных магических огоньков, расположенных на стенах на высоте двух-трех метров, выше стены тонули в ночи, а высокий сводчатый потолок… вместо него было звездное небо. Делать крышу из прозрачного материала вроде стекла или хрусталя было бы неуместно, наводить иллюзию – ниже достоинства храма Звездочета, так что при строительстве была создана сложная система зеркал. Зеркала, правда, были зачарованы немного, а небо над храмом всегда очищалось перед вечерней, но это уже были мелочи, не так ли? Она поспешила вперед, меж рядов сидений и мимо мягких ковров для тех, кто хотел бы лежать и смотреть на звезды во время службы (впрочем, конечно надо обладать изрядной наглостью для такого). Она шла к кафедре, где сегодняшний чтец готовился к проповеди. Как она и ожидала – рядом оказался нервно подергивающийся Флюорит, опиравшийся спиной на кафедру. Она потянула его за рукав, жрец передернул плечом и повернулся. - Доброй ночи, - шепнула Валери. - Доброй ночи, - кивнул жрец, улыбаясь расслабленно – Вэл он знал с ее весьма ранней юности и любил как племянницу. – Наверняка хочешь послушать службу рядом со жрецами? Она кивнула, он просто махнул рукой, и леди Гематит торопливо направилась в отгороженное шуршащей занавесью пространство под самым хором, откуда было прекрасно видно и слышно кафедру. Она села прямо на пол – в этой части он был теплый, пробковый, кто-то из знакомых служек протянул ей подушку, она благодарно кивнула, устраиваясь поудобней и достала колоду. Через некоторое время, наконец, началась служба, практически без задержки.Валери вслушивалась в слова благодарности и молитвы богу и перебирала карты в руках, чувствуя, как сквозь нее в них переливается сила от самого Нефрита. По окончанию службы она уж было хотела быстро сбежать во дворец – спать хотелось невероятно, но ее остановил Флюорит, поймав за косу. - Ты же сейчас не в поместье, Валери? - спросил он, отчего-то болезненно морщась. - Во дворец. - Тогда… не могла бы ты отыскать там двух наших жриц? – Он тяжко вздохнул, - Нанали лишена зрения и не любит незнакомые места, а Сирена… она предсказательница и буквально вчера у нее было видение… Он еще раз тяжко вздохнул – Валери кивала, высоко подняв брови. - Абель, следивший за ней потерялся во дворцовом саду и теперь отчаянно телепатирует нам оттуда. Вряд ли они ушли в какие-нибудь внутренние помещения дворца, а их необходимо найти – вдруг простудятся? Казалось бы, не самое логичное завершение речи – но возможная порча имущества дворца и нервов его обитателей Флюорита не волновала, а в серьезную порчу жриц он не верил – во дворце не звери, а Нефрит всегда незримо приглядывает за своими неразумными воспитанниками. Валерии пообещала поискать и, прощаясь про себя с манящей мыслью о кровати, отправилась искать сначала Лелика, а потом жриц. =>через конюшни в коридоры дворца
Нефрит: Из подстаканника В своем центральном храме Нефрит материализовался уже совершенно седым и в одеждах верховного жреца. Этот пост он занимал раз в столетие – приглядывать за делами храма и веселится. Вечерняя проповедь уже близилась к завершению, он поспешил по внутреннему коридору в зал. Видимо, проповедь проходила без происшествий, что было скорее исключением, чем правилом. Флюорит, нервно теребящий край мантии, выглядел, как всегда, нервным, но довольным. Нефрит положил руку ему на плечо прежде чем окликнуть и был вознагражден подпрыгиванием, недостойным одного из влиятельнейших людей храма. - Я смотрю, все в порядке, - ласково спросил Нефрит у своего, фактически, заместителя. Флюорит вздохнул, глядя в ангельские глаза начальства. Совершенно седой в свои пятьдесят, Марон Нефритовый – настоящее имя верховных жрецов обычно теряется, забывается и вообще никому не интересно, а Марон был не из самого знатного рода – обладал небесно-голубыми глазами, совершенно не потускневшими с возрастом. Под их безмятежным взглядом становилось не по себе и совершенно не хотелось врать, злиться и пытаться заставить Марона выполнять свои обязанности. - Все в полном порядке. Марон, вам необходимо подписать некоторые документы… Кроме того, скоро ваш черед читать проповедь. Кроме того, вашего внимания требуют три ясновидящих – они прошли все тесты и надо принять решение о том принимать ли их в храм. Нам пришли подарки от барона Пирита, ему удалось какое-то дело, видимо, какое-то очень грязное – он не говорит, надо решить, что с ними делать. Павлины в декоративном саду передохли от какой-то болезни. Необходимо ваше участие в составлении сметы на ремонт храма, а еще госпожа верховная предсказательница… Тут Флюорит вспомнил, что все не совсем в полном порядке. - И самое главное – пропали две жрицы – наша лучшая предсказательница и девочка Нана, одна из проводящих ритуалов. Я очень беспокоюсь за них – Нана слепа, а у предсказательницы сегодня было видение и она слегка не в себе. Я послал несколько человек за ними – девушки отправились во дворец. Возможно, вы попытаетесь с помощью магии найти их? - Дворец, - назидательно произнес Марон, - совершенно закрытое место. Без приглашения туда проникнуть не могут ни маги, ни ловкие воры. Если наши жрицы залезли в него, значит им там надо быть. Кроме того, их там не обидят. Хотя конечно то, что вы не смогли уследить за ними… Марон нахмурился и покачал головой. Флюорит только вздохнул и укоризненно на него посмотрел – гнева начальства он не боялся, ибо, во-первых, Марон еще ни разу не гневался ни на кого дольше часа, а во-вторых, если Флюорита наказать, то кто будет работать? Марон понял бесполезность борьбы, безмятежно улыбнулся. - Бумаги я подписал, какие счел нужными. Предсказателей бери, павлинов выброси и закажи вместо них пантер. Птицы это удел храма Зойсайта, особенно павлины. Остальное потом… меня пару-тройку дней не будет. Будь осторожен. И исчез. Флюорит, открывший было рот, чтобы остановить жреца, вздохнул третий раз. - Так всегда происходит. Проповедь закончилась. Флюорит побрел составлять смету. Если не он, то кто же? А ведь когда он шел в этот храм он собирался всю жизнь просто разливать вино на проповедях. Кто бы мог подумать, что он окажется сильным магом Нефрит в свою обитель.
Флюорит: Все когда-нибудь кончается. Кончилась и вечерняя проповедь - Флюорит даже не стал следить за тем как прихожане покидают храм: если кому хочется остатся, то черт с ними. Пусть остаются, все равно ни один нормальный человек не вынесет в этом месте и ночи. Жрец, просидев два часа над бумагами, закончил смету и убрал ее в ящик рабочего стола в комнате, планируя с утра ее проверить (порядка двух-трех часов дня, ибо проповедь заканчиватеся чуть позже полуночи, потом же идет внутрихрамовые молитвы, некоторые ритуалы, ужин, а затем еще эти провидцы, наблюдение за звездами и за всем надо приглядывать, пока не свалишься уже совсем с ног. Флюорит встал. На часах было три часа ночи - ужин он благополучно пропустил, впрочем, вот чего-чего а еды для Верховного Помнящего было не жалко - на столе красовался поднос с остывающим говяжьим рагу, бокалом вина из новой партии, стаканом сока, свежим хлебом, сыром и парой яблок. Кто и когда принес это рагу - Флюорит не могточно сказать - его отвлекали раз пять. Поужинав, Флюорит сам отнес в пустую кухню поднос. Жизнь в храме кипела вяло. Все те, кто бодрствовал днем уже спали. Остались астрономы, астрологи, предсказатели, да несчастный Верховный Помнящий. Наблюдение за звездами требовало состредоточенности и тишины. Флюорит торопливо принял душ - слава Нефриту, у него была своя ванная комната (зачем такого размера джакузи, он так и не понял) и, наконец, лег в кровать в обнимку с "Историей основания дома Валор". Впрочем, и расслаблятся пришлось с оглядкой на время. Ровно в четыре часа ночи он взял сприкроватной тумбочки волшебный рупор специально для таких целей и рявкнул в него "Отбой!". Рявк зловещим шепотом покатился по коридорам. Флюорит выключил свет. Один беспокойный день кончился. Начинался новый. На самом деле он любил свою работу и свой храм, но последнии недели в Храме Бога судьбы висело невиданное напряжение. Все чувствовали - близится гроза, но даже лучшие предсказатели не могли сказать откуда. "Что ж, завтра вечером я встречусь с Корзитом... ему потребовались какие-то ингридиенты. Не забыть бы..." Флюорит тихо надеялся, что встреча с приятелем как всегда поставит все с ног на голову и хоть немного снимет его нервозность, возросшую из-за этой борьбы с общим страхом. Флюорит спал.
Корзит: -------------------из храма Джедайта. Флюивит предупредил жрецов храма о госте, это был приятный сюрприз. Вот он бы сам точно забыл бы и потом долго перед ним извинялся бы за это. Такое уже было. Флюивит – не последняя персона в храме Нефрита, но ему, будто простому прихожанину, пришлось тогда терять время что-то объясняя не знающим его жрецам низкого ранга из храма Джедайта, которые до этого подметали двор и были рады развлечься разговорами с гостем на философские темы – кто ты такой, зачем здесь, а ты уверен в том что говоришь… У неподготовленных людей подобные шутки жрецов вызывали страшную мигрень. Корзит не только тогда извинялся, но и попытался вылечить друга от головной боли. К счастью, тот выпил не весь ассортимент предложенного. Ученый честно тестировал лекарства на себе, но, обладая «немного» другой восприимчивостью к ядам, недооценивал силу воздействия некоторых препаратов. Таблетки от головной боли у обычного человека вызывали атрофию зрительного нерва. Кроме того, познакомились они несколько лет назад при еще более веселых обстоятельствах: когда сделанные для храма Нефрита фейерверки (очень красивые и красочные) отказались взлетать и взрываться в воздухе. Подожженные, они рассыпали свое пламя всех цветов радуги по земле. Кстати о фейерверках. Зайдя в комнату Флюивита, Корзит первым делом распахнул пошире окно, а затем выложил на стол содержимое своей сумки. Объемную связку фейерверков. Когда приходишь в гости, рассчитывая на всякие полезности и вкусности, следует принести подарок. Жрец Нефрита спал. Крепко. Ученый погладил свою лысину, потом полез в карман за резиновыми перчатками. Одев их, подошел к кровати и несильно потряс спящего за плечи. - Просыпайся
Флюорит: Флюориту снилось, что в Храме все спокойно. никто никуда не пропал, ничего не ломалось и даже Марон вел проповедь. Жрец блаженно улыбался во сне - он был где-то третий и для него прошла как раз треть ночи. Все заботы были где-то в будущем, а сейчас его ждало еще 6 часов чудесных снов. - Просыпайся Флюорит решил, что ему это послышалось. Так было гораздо интересней думать. Но ему не только велели просыпатся. Его еще и трясли. Трясли размеренно упорно и с каким-то маниакальным спокойствием. Тут же Флюорит начал думать. Это означало, что он просыпался, чего делать страшно не хотелось. Но не думать он не мог. Это было не "Господин Флюорит, вставайте!" и не "Пожар!". Это было "Просыпайся". Такое невозмутивое, как это тряска. Кто бы посмел?... Мысль пришла в голову очень быстро, но слишком поздно - об этом стоило подумать позавчера, когда он приглашал Корзита в храм в семь... - Семь утра? - спросил Флюорит, открывая глаза.
Корзит: Корзит оттянул край резиновой перчатки, по привычке. Там на толстом кожаном ремешке были портативные, не слишком массивные часы, лишь чуть-чуть натиравшие запястье при ходьбе. На циферблате было 7 часов 2 минуты и 45 46 47 секунд. Но на запястье, естественно, ничего подобного сейчас не было. Отпущенный край перчатки громко хлопнул, сжимаясь обратно. - Ау... Да, семь часов, 2 минуты и 52 секунды. Старался не опоздать. Я знаю, насколько ты занятой человек. В голосе обиды не было, но это еще не значило что ее не было вовсе. Он пришел вовремя, а его не ждали и глинтвейна не налили. Глаза мужчин встретились. - Бывает, что люди называют 19 часов вечера семью вечера, или просто семью. Эта привычка взяла свое начало от циферблата часов, на котором было только 12 цифр... Говоря это, Корзит спрятал руки за спину и больше не светил желтыми как лапы гуся резиновыми перчатками. Лицо и робкое раскаянье на нем скрыл капюшон. - Ты когда спать лег?
Флюорит: Флюорит потерянно взглянул в глаза ученого. Того пробрало, насколько вообще его могло пробрать - Корзит попытался объяснится на свой манер. Это было не особенно важно - подобный исход Флюориту стоило бы ожидать. Это было части натуры ученого, а, зачит, оправдания были неуместны. Флюорит хрюкнул, осторожно отстранил руку в перчатке и сполз на пол головой вперед - медленно и осторожно перебирая руками по полу, продвигаясь вперед, затем, когда больше половины туловища его были на весу, он осторожно спустил ноги на пол и сел. - Надо бы сверить часы, а то как-нибудь разойдемся во времени и я заставлю тебя ждать... - слабо сказал он из-под кровати и покосился в сторону настенных часов напртив двери в ванную. В полумраке комнаты голубой экран слабо мерцал, а плавающие на нем золотистые буквы гласили "Время не тревожить сон господина Флюорита". Кажется, представления о времени у них с Корзитом расходились. Верховный Помнящий вернулся взглядом к приятелю. Тот стоял, напряженно выпрямившись и спрятав руки за спину. Флюорит вздохнул, ощущая неловкость - ему становилось стыдно за то, что Корзит себя неуютно чувствовал, хотя это не он пришел в семь утра будить человека почем зря... - В четыре, как и всегда, конечно... четыре утра- недовольно пробормотал он, уползая на четвереньках в ванную, - А... извини пожалуйста, я сейчас, да... он дополз до ванной и встал - кафельный пол был жесткий, холодный и ползать по нему было неудобно (надо сказать, что пребывание жрецом в храме Нефрита накладывает особый отпечаток на логику и психику даже самых рациональных и серьезных людей: Флюорит просто делал как ему удобней). Жрец включил воду, благословением Нефрита бежавшую по трубам, и сунул нос под холодный поток, потом окунул все лицо и макушку. Чистить зубы необходимости не было. Чуть подмокший Флюорит вышел уже на ногах из ванной к Корзиту. - Вот...Потом рассеяно продолжил: - Все неважно. Как пришел так и пришел... Только угощение придется ждать, тут уж я ничего не поделаю... не сделаю, то есть... И он взял чудесный рупор, подкрутил на положение "Комнаты поваров" и рявкнул "Трогалит, подъем!". Делать заказ раньше 15ти минут с пробуждения повара было бы бессмысленно.
полная версия страницы