Форум » Деревня » Дом деревенского старосты » Ответить
Дом деревенского старосты
Сапфир:
Ответов - 17
Оливия: Оливия собиралась на рынок, и не какой-нибудь там деревенский, а на городскую ярмарку, говаривали, что там даже для королевского стола закупки делаются, а у королевы, храни её Богини, скоро свадьба. Значится, и у неё что-то купить могут господа знатные, авось не побрезгуют домашними тыковками да огурчиками. А бабы, они до огурцов падкие, это Оливия точно знала, заезжий лекарь это ещё словом каким-то мудрёным называл, да старостина дочка запамятовала - не её дело словами учёными говорить, так и мужиков распугать недолго... А она и так в девках засиделась. И всё потому, что худая, всего четыре пуда весит, талия не шире корыта, кому такая метла неподкованная нужна, если и ухватиться не за что? Вот мамка её была бабищей дородной, кадушки три обхватом, груди как гарбуза - две авоськи надеть можно, и то малы будут, а Оливия в отца уродилась, и сколько сальца не ела, сколько сливок не пила, а всё едино - материну юбку вокруг себя можно три раза обернуть. Оливия погрузила в телегу два бочонка самогона (хорошо, что отец в поле ушёл, а то унюхает, сразу приложится, и продавать нечего будет, только и прячь от него, бобыля старого!), душистого лучка да чесночка, тыкв штук десять, да мелочи всякой огурцово-морковной навалила от души, пущай королева покушает, а то как говорят, худая она да бледная почище самой Оливии, может не здорова она, или проклял кто, и не солидно оно как-то королева должна быть самой толстой и красивой, а то жених приедет и не заметит ещё. Хорошую девицу издалека должно быть видно! Корова протестующе замычала, рядом с волом и бараном ей не нравилось, но дочка старосты, уже взгромоздилась на телегу и взмахнула хворостиной: - А ну пошла, язви тебя леший, немощь копытная, курица щипаная, захухря квашеная, чтоб у тебя хвост в глазу запутался, чтоб у тебя вымя отсохло, туесь дохлопёрая! На рынок
Оливия: С кладбища Оливия забралась на печку, укрылась одеялом и сочно захрапела. Ей снилось, как она танцует гопак с Тайки, а рядом в обнимку отплясывают лопата и тяпка... Ей снился щёлкающий пальцами в такт нехитрой песенке Череп, у которого отчего-то подмышкой торчала тыква с горящими глазами, а рядом с ним - саблезубый заокеанский король, вгрызающийся в розовую косичку плачущей королевы, потом король почему-то превратился в зубастого же коня с горящими глазами... Конь пил самогонку и шипел, словно десятиметровая гремучая змея.... ...Из-за угла выплыл щеголеватый матросик и деловито спросил у жрицы Макото "почём опиум для народа?", но жрица в ответ лишь вырастила ему поле мака и конопли, конопля сменилась бурьяном, а сквозь бурьян проползла-пролезла бородища папаши, клочковатая, облезшая и заскрипел его пропитый голос: "Нешто я девка по цирюльникам ходииить? Мужик должен быть угрюм, волосат и вонюч. То пусть мужелюбы бреются да мыльником моются каждый день, а баба должна узнавать своего мужика по запаху!!! запаху... запахууууу..."
Фан: из дворца ...телепорт жестоко отомстил шуту за попытки отцепить хваткие ручонки от ножки королевского стола. Подвесив его в невесомости, проклятие заклинило Фана в пространстве, перекидывая его из одной стороны темного помещения в другое. Фан хотел было заверещать, но не успел, выскочив справа, потом слева, и каждый раз набирая воздуху для нового крику вдыхал.... мощный, с ног сбивающий заряд самогонного перегару. Очень скоро шут осоловело засопел, на заклинивший телепорт ему стало пофиг, и приноровившись, пацан тоненьким голоском затянул "Песню о слоне-элефанте". Икание и шмыгание носом создавали эффектные паузы и отлично отражали суть повествования. Храп откуда-то снизу вполне сошел за аккомпанемент.
Оливия: Оливия приоткрыла глаза и сонно помотала головой. Перед её изрядно расплывающимся со сна взглядом был бес. Мелкий, рогатый и наверняка белогорячечный - потому как у нормальных полевых бесов на голове два рога, а у этого эвона сколько (считать больше чем до трёх Оливия умела только монеты), ещё и загнуты не в ту сторону. Дочь старосты мощно потянулась и жадно захлюпала холодной водой из кувшина, потом снова воззрилась на беса. Тот и не думал пропадать. Оливия вздохнула - ну всё, мать, допилась ты! - и попыталась улыбнуться гостю. В конце концов, бес был симпатичным. Может, если нормальные мужчины на неё не смотрят, она хоть сыну Белой и Горячей приглянётся? Дочка старосты надула щёки, взбила грудь и пошире растянула ночнуху, стараясь показаться дороднее и краше. Были ли у чертей имена, Оливия не знала. Но на всякий случай спросила. - Как тебя звать хоть, расплата моя за страсть к питию?
Фан: Ууууй - яааааааа!..... Яаааа-ууууу! - выводил Фан выскакивая то тут, то там - как на качелях, чесссслово. Тут на кровати кто-то зашевелился. Из белых перин, красных волос и широкой ночнушки показалась деваха. -Уй.... - закончил Фан. Значит, занесло его в деревню. В чей-то дом. Ну, это хорошо! В деревнях вку-усно кормят! - Привет! - бодренько отозался паренек. - А ты кто? А я застрял! - непосредственно перешел прямо к проблеме шут, продолжая перемещаться из стороны в сторону. , наверное, приходилось сильно вертеть головой, чтобы уследить за всеми его перемещениями - в темноте и суматохе телепорта Фану никак не удавалось разглядеть барышню получше.
Оливия: "Ага, его зовут Уй" - решила Оливия, - "нормальное имя для беса". Представляться собственному бредовому видению казалось странным, но чего уж там. - Оливия я. Старосты Корыто дочка, - она заозиралась в поисках отца, но по всему выходило, что тот снова не ночевал дома. Впрочем, волноваться не стоило: узнав по неизменной красной шапке, сердобольные соседи всегда поднимали папашу Корыто из бурьяна, кустов да ям, вытаскивали из собачих будок и его деревянных тёзок с едой для свиней, а потом приносили домой. - Где ты там застрял? Ты ж носишьси аки оглашенный!!! Стой, бодни тебя рогатая овца! Дай хоть к мордахе твоей приглядетьсы! - с этими словами Оливия поймала шута за шиворот и поставила прямо перед собой. - Экий же ж ты болезный! Хлебца б тебе румяненького, да со сливочками! Вообще, она не была уверена, что черти едят хлеб со сливками. Полевые - те ягодами больше промышляют, а алкогольные? Гнилой картошкой? Хмелем? Закваской? Табуретками?...дочками старост?
Фан: Девица выхватила шута из воздуха. Заклинивший телепорт еще немного потрепыхался и затих, оставив Фана в теплых руках деревенской красавицы. И та, о да, она как мысли читала! Тут же решила покормить незадачливого путешественника в пространстве! И то, что Фан только что с именинного пира, ровным счетом ничего не значит! Он растет, между прочим! - Угу, хлебца было бы здорово! - довольно заулыбался шут. - И сливок! И варенья домашнего! Вишневого! Мальчишка тряхнул головой, зазвенели колокольчики на потешной шляпе, и довольная улыбка растянула губы от уха до уха. Блеснули в темноте ровные белые зубы - острое оружие любителя покушать. Да и сама Оливия похожа на еду - белая, пышная, совсем как булка! Булка белого хлеба, ухватить бы такую зубами, да молоком запить. А волосы - совсем как клубничное варенье! Сладкая барышня. Только имя соленое, на оливки похоже. Странно, вроде ягоды, а соленые.... - понеслись вскачь гастрономические рассуждения Фана. Тынь.... ткнул мальчик девку в белую грудь - а вдруг она безейная, вдруг лопнет твердая корочка и рука провалиться внутрь мягкого лакомства? Нет. Теплое и мягкое, но не безейное. Хи-хе, - заулыбался шут хозяйке дома. Улыбка вышла еще шире и белее. Наглость - второе счастье...
Оливия: - Угу, хлебца было бы здорово! - довольно заулыбался бес. - И сливок! И варенья домашнего! Вишневого! Оливия расцвела - потчевать гостей она любила. Вмиг на столе появились всевозможные деревенские разносолы: капустка квашенная, грибочки солёные, грибочки жареные, золотистый каравай, горшочек со сливками, кувшинчик с топлёным молочком, спелые сливы, виноград и яблоки, варенья вишнёвое и клубничное. Для себя Оливия налила маленькую стопочку самогона и залпом хряпнула, - нет, не потому что хотела выпить, просто поопасалась, что горячка пройдёт, и она не успеет накормить чёрта до того, как он убежит к кому-нибудь другому. Неожиданно бес проявил к ней амурно-гастрономический интерес - то есть ткнул её пальцем в грудь, не то заигрывая, не то проверяя на съедобность. Оливия замялась. Обычному хлопцу она бы дала по рукам, а тут - мало ли. Всё-таки нечисть. Вдруг сотворит за это что-то несусветное? Например...обидится. Лишаться его общества Оливии не хотелось, но ещё больше ей не хотелось быть заживо слопанной, а потому она очень убедительно покачала головой и указала вначале на свою грудь, а потом на стол. - Это - не хлеб. Хлеб - там. Количество еды на столе выглядело весьма и весьма внушительно, а бес был таким маленьким... Дочь старосты понадеялась, что ему хватит, и он после этого не примется за неё.
Фан: И правда, не булка - даже сама Оливия подтвердила... Эх, ладно, хотя не-булка смотрелась вполне аппетитно, особенно среди белых кружев - почти как крем! Но хозяйка тем временем сбегала в кладовку и принесла еды. Потом сбегала еще раз и еще, и еще... Курочка холодная, в сметане тушеная, хлеб румяный, свежий - видно, вечером еще пекла, огурчики соленые, маринованные, пирог с мясом, пирог с рыбой, и полная миска разных фруктов - горка еды на столе росла и росла, всего не перечесть. Затем дочка старосты слазила в погреб и вынесла молока холодного, свежего, сливок, бутылку самогонки клюквенной, какие-то печеные сладости... Ух! Глаза Фана загорелись восторженным огнем, желудок довольно заурчал. Шут старательно втянул воздух - раз, другой, вынюхивая и унюхивая. А Хозяйка умудрилась даже что-то разогреть, и выпить - упарилась, видно, малеха. - А мне чего не даешь? - требовательно застучал по столу недожеванной булкой Фан. - Я тоже хочу! Этого вот! - и ткнул огурцом в стоящую на столе банку с самогоном. Огурец кусали фигурно, и получали в результате разные странные фигуры. Сейчас например он напоминал зонтик с поломанными спицами.
Оливия: - А мне чего не даешь? - яростно стучал по столу булкой Уй. - Я тоже хочу! Этого вот! - огурец указал прямо на банку с самогоном. "Неужто бесы тоже пьют?" - изумилась Оливия. - "Хотела бы я знать, может ли белогорячечный чёрт допиться до белой же горячки?" - дочка старосты почухала в затылке и закусила вторую выпитую рюмашку сальцом. - "И кто к ним тогда приходит? Люди или кто-то из дежурных собратьев?" Вопрос был слишком сложным и философским, из тех, про которые говорят "без бутылки не разберёшься", поэтому Оливия налила себе и бесу ещё самогону. После самогона её действительно осенило: зачем думать, когда можно проверить это на практике? Для проверки требовалось всего-ничего - споить Уя. - Пей на здоровье! - улыбнулась Оливия бесу, и вкрадчиво добавила, - Ты это, главное, не стесняйся!
Фан: - Пью-ю-уууу! Пью-ууууу! Пьюуу...ик...ууууу! - каждую новую стопку шут сопровождал звуковыми комментариями. Ему на пьяную голову они казались ужасно забавными, да и Оливия с энтузиазмом отзывалась: - Нали-ваю! Нали-ваю! На третьем тосте "за любовь" разбились рюмки. Пятый пили с горла. Восьмой тост встречали под столом, причем именно встречали: полезли туда отыскать укатившуюся оливку (чего добру пропадать), увидели этот самый тост, зазвали к себе на застолье и тепло, гостеприимно встретили. Тост выпил на дорожку и пошел дальше. Потом заглянула табуретка, обиженно заскрипела, и сломала ножку. - Ей больше не наливать! - категорически заявила Оливия. - А мы и так ей не наливали, - грустно и немного придирчиво отозвался Фан. - Ей - нет, а вот под нее - да, - не дала себя провести Оливия и ногой отправила табуретку обратно под стол. Они гадали на подсолнухах. Любит - не любит, водку сопрет, Тайки поцелует, в погреб поведет, к Черепу пошлет.... вышло, что Оливия водки попьет. Ужасное предсказание! Фан просто не мог оставить свою новую подругу в беде! Пили они вместе. Они играли в чехарду. Чехарда играла с ними. Потом откланялась и ушла, потирая синяки. Следом побежали карты. Они игриво подмигивали мастями. Пика зловеще шевелила единственным торчащим кверху усиком, черва все обещала хозяйке мужа да огурцы, бубна щелкала беднягу Фана по носу и загоняла под табуретку, а трефа степенно сидела на стуле и менторским тоном просила всех успокоиться и еще выпить. Потом забегали звезды. Они много болтали и все не по делу. Было, конечно, весело, но Оливии хватило одного Фана и она их прогнала. Потом был кто-то еще.... Но дело не в этом, а в том, что стол оставался голым три раза, и хозяйке приходилось накрывать его снова и снова....
Оливия: Так стопка за стопкой, Оливия и забыла, что хотела увидеть, кто придёт к Ую. Пузатая матрона-бочка с засоленными помидорами уже во всю танцевала гопака с надменным графином; резво прыгала, словно через диковинную скакалку - через стебель петрушки - большая деревянная солонка; солидный мужчина - подсохший кусок сыра, вспоминал свою давнюю амбарную молодость, когда он ещё был юным и совсем незрелым и вовсю исходил ароматом на близлежащие продукты; вальяжный окорок лениво качался на углу стола. А всё почему? Да потому, что сидящие под столом Оливия и то двоящееся, то троящееся порождение её самогонного бреда пытались отобрать друг у друга ёмкость с остатками клюквенной настойки. Но градус и количество выпитого были таковы, что они постоянно промахивались по бутылке, и хватали друг друга то за руку, то за нос, а то и вовсе... за что придётся. - Ик... Моё! - убедительно икала Оливия. - Нееее, мо...ик!...ё! - не менее убедительно отзывался Уй. И всё начиналось по новой.
Фан: - Мое! - зычным голосом настивала Оливия, ухватившись за ухо Фана. - Не-е-е, мое-ё! - тихонько пищал шут, отбирая обратно орган слуха. хвать.... -Мое! - Победный вопль - Отдай! Шутить изволишь! - хихикала Оливия... Возня. Куча мала под столом, на ковре из раздавленной снеди. Немного поперетаскивали канаты из красных кос. Оливия надавала Фану по заднице сосновым веником. Шут забросил ей за воротник давленных слив. Самогонку допивали в два рта из одного горлышка, путем выливания сверху священного напитка на два задранных к потолку подбородка, носа, и только иногда удавалось поймать жидкость ртом. Так, больше облизываться получалось. Потом Оливия отжала заначку из своей ночной рубашки. Фан уважительно помолчал. Только выпил, чмокнул, покачнулся и свалился. Дочка старосты улеглась рядом. Они любовались столешницей. - Видишь звезды? - ткнул шут в поцарапанную доску над ним. - Это большая медведица.... А это... Альдеба... Антаре... А....
Оливия: - Видишь звезды? Это большая медведица.... А это... Альдеба... Антаре... А.... - царапины на доске извивались, ползали и размножались делением. Те, что пожирнее, ещё изображали танец живота, который, впрочем, в деревне никто не видел и опознать не мог, а те, что потоньше, кривились от зависти, и скатывались со стола на пол. Оливия свела глаза к покрасневшему носу, потом развела в стороны - не помогло. Ничего лучистого и сияющего в древесине она не увидела. - Гиде зззвёзды?! Ннне вижу, - она резко мотнула головой в подтверждение своих слов, а потом так же резко схватилась за голову. В ней отчётливо зашумело - словно на пруду в лягушачью пору. Когда шум камыша и кваканье немного поутихло, Оливия опасливо приоткрыла глаза. И это наконец-то свершилось. Она увидела их. Прекрасные сияющие созвездия на тёмной небесной глади давно немытой доски. Оливия расплылась в блаженной улыбке. - Вииижу! Уже вижу! Красивые... - она поманила ближайший огонёк - кажется, Полярную Звезду себе на ладонь. - Анта... Арле... как тя бишь, топай сюды, цыпа-цыпа-цыпа... я те булочку покрошу!
Фан: Держи, - щедро отозвался Фан, потянув руку к деревяшке. - счас я ее тебе достану.... Шут поцарапал дерево, соскребая остатки краски прямо на них. Чихнул и потянул сильнее. - Упрямая... не отдирается... говорит: а ты руки вымыл? Оливия, а у нас есть чем руки мыть? Нет? Видишь, нету больше клюквы.... так что иди так! По-хорошему! Фан тянул и тянул. "Небо" над ним скрипело и шаталось, но пока герочиески держалось. Надо сказать, что это был действительно благородный поступок добротно сделанной вещи - вытерпеть и все три перемены блюд, и пляски на столе, и подстольные игры, и даже это звездное ковыряние.... Но дети, как известно, жестоки, а Фан был хуже чем дети - он позвал на помощь. - Эй, Оливия, а ты чего отдыхаешь? Давай, присоединяйся! И Фан дернул сильнее.
Оливия: - Эй, Оливия, а ты чего отдыхаешь? Давай, присоединяйся! Оставить собутыльника без помощи Оливия не смогла. Стол отчаянно затрещал под натиском пяти конечностей, двух макушек и одного великолепного комплекта зубов, а потом храбро упёрся в пол всеми четырьмя ножками. Девушка и бес поднажали ещё немного. Мебель издала боевой скрип и пошла в ответную атаку, наваливаясь на них всем весом. Но Оливия и Уй тоже были не лыком шиты! Сдаться? Сдаться, когда звёзды так близко?! Да никогда! ...Издав несколько предсмертных хрустов, почтенный дубовый атрибут каждой приличной кухни превратился в груду героических обломков. - Попалась! - счастливо прижала к груди отломанный угол дочка старосты. - Попалась, зззвёздочка! Хошь поделюсь?! - протянула она бесу свою добычу в приливе пьяной благодушной щедрости.
Фан: Нет-нет, что ты! Ты девчонка, тебе и носить! Вот, - Фан приладил деревяшку барышне на шею. - тебе звезды к лицу, - довольно закивал шут. Оливия счастливо улыбалась. Румяная, растрепанная, в кружевной белой рубашке, она сидела среди осколков небесного свода, а на груди сияла звезда. Просто красавица из сказок. Фан очарованно вздохнул - добрая, веселая, красивая, хозяйка хорошая. Почти как мама! Шут пил из бутылки какое-то странное средство производства Оливии, вкусное. По рецептам жриц Маори, как сказала хозяйка. Кажется антипухмель.... или пахмель... антикрахмальное, во! И любовался.... А еще Оливия теплая и мягка. И хорошо пахнет - сливовым вареньем, они в нем немножко вымазались. Зазвучала мелодия. Фан совсем умилился - только колокольного перзвона и не хватало для полноты картины.... Зов колокольчика любимой королевы утащил Фана в телепорт. Воздух за ним схлопнулся, оставив Оливиии лишь музыкальный звон да восхищенное: а ты как принцесса из сказки... в телепорт к королеве Королевские покои
полная версия страницы