Форум » Библиотека » Творчество по игре » Ответить
Творчество по игре
Алмаз: Выкладываю обещанное творчество, написанное нами по ролевой. Это воспоминания наших персонажей. Наше прошлое. Наш канон, по которому мы играем П.С. Начинаю с себя не от мании величия, а потому, что я это безобразие затеял Все стилистические ошибки намеренные
Алмаз: Валери умница! Ярко, прочувствованно, достоверно))) Карат пишет: *ворчит* Я для него шкурой рисковать готов, а он! Продажная морда.))) Ну надо же как-то наполнять казну))) Не сердись, волчара))) Я тебя никому-никому не отдам)))
Валери: Про Родонита. Немного бессюжетно, но атмосферно. - И кто додумался назвать тебя Кремнем? – лениво протянул Орлик, перевесившись, как тряпка на просушке через широкое бревенчатое ограждения луга, на котором бегали молодые лошади. Подошедший в этот момент Кремень, низкий и худенький, раздраженно нахмурился. - А тебя кто Родонитом додумался обозвать? Такой красивый, холодный камень, а ты что? Невнятное растрепанное чудовище, – он встал рядом с Орликом и посмотрел на лошадей. Впрочем, жара действовала и на него, так что Кремень растекся по ограждению, положив голову на локти. - Да уж точно не холодный… Прям-таки горячий, - не стал спорить Орлик, продолжая висеть. - И растрепанный, но не сказать, чтоб это меня расстраивало. Они молчали. Сегодня был выходной, и учебы не было. Из-за страшной жары, державшейся последнюю неделю, совершенно не хотелось бегать и играть, как они обычно поступали в свободное время. Никаких дополнительных занятий тоже не было – профессура страдала не меньше, и сил на охлаждающие заклятья не хватало. Даже Родонит, поначалу радовавшийся «солнцу и теплу», как он говорил, и дразнивший их «избалованными южанами», сдался под напором жары и стал сонливым и вялым. Оставалось только печься на солнце и смотреть на столь же вялых жеребят. - А я, когда родился, крупный был, - неожиданно пояснил Кремень. – И папа крупный. Думали, таким и вырасту, хотели дать гордое, дворянское, пусть не фамилию, а имя… А вышло - тю. - Так даже забавней, - ответил Родонит, садясь прямо на траву и опираясь на ограду спиной. – Даже дразнить не надо. - Тебе лишь бы забавней, - проворчал Кремень, усаживаясь рядом, - Дурак. - Сам дурак, - машинально отозвался Родонит. Они опять замолчали, слушая тот странный оглушенный звук, что издает природа под столь яростными лучами солнца. - Это как-то не созидательно, - наконец, выдал Орлик. Кремень фыркнул, но сил на что-то язвительное, видимо, не оставалось. - Смотри-ка, - вместо этого сказал он, - Тинка. - Бежит, - уважительно протянул Орлик. Его лично тянуло скорее поползать. Тинка Змеевик тем временем добралась до них. Выглядела она слегка запыхавшейся, но бодрой. - Что валяетесь? – вопросила она, приседая на корточки. На голове у нее была большущая белая соломенная шляпа с некрасивыми искусственными цветами. Она ей была явно не по размеру, и девочка все время поправляла ее, но расставаться не спешила – темные волосы Тинки сразу нагревались на солнце. Родонит и Кремень переглянулись. - Мы созерцаем, - важно пояснил Орлик. - Ага, созерцаете. Лучше сразу скажите, что не додумались спуститься в подвалы и перегрелись, – засмеялась Тинка. - Мы не не додумались! Там просто делать нечего. Даже читать нельзя – темно. - Ну как это нечего, - рассердилась девочка, поднимаясь, - А на сейчас же встали и пошли. Мы их будем изучать. Кремень и Орлик молча встали и пошли. - А может, это и впрямь хорошая идея была, - оживился Орлик, попав в прохладный подвал. Пока они стояли неподалеку от кладовой, где хранились запасы консервов и копченого мяса. Подвалы под замком, где располагался Университет, были ребятам совершенно не знакомы – их давно забросили и никаких занятий там не проводили. - Пойдемте, - решительно сказала Тинка, сдирая ненавистную шляпу и храбро бросаясь вперед. - Ой, заблудимся, - протянул Кремень, не отставая от нее. - Выйдем, - отмахнулась она. – Зря, что ли, магии учились? Родонит молчал, оглядываясь и стараясь прощупать стены магически. Стены на магию не реагировали, и, кажется, даже подавляли. Орлик забеспокоился было, но остановить друзей не успел: юные путешественники были настигнуты. - И куда это вы трое собрались? – строго спросил кто-то за их спиной, Тинка пискнула. Этим кто-то оказался преподаватель защитной магии: старый, – впрочем, с тринадцатилетней точки зрения Орлика под старый попадали все люди лет, эдак, с сорока – суровый и сильный. - Значит, делать вам нечего? – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросил он у троицы. Им ничего не оставалось, как кивнуть. Тремя часами позже, отмывая посуду после обеда, друзья громко спорили. - Дался тебе этот подвал, - зло выговаривал Тинке Кремень. – Да что там может быть, наверняка одни камни да завалы. Тинка жалась, но не сдавалась: - А вдруг! А вдруг призраки! Или клад… или книга по древней забытой магии, - она задумалась, - Мало ли. - У, глупая ты, нет там ничего. И тарелку возьми другую, в этой дырку протрешь! – Кремень ожесточенно оттирал сковородку. - Сам ты глупый! Ты ведь тоже пошел, - Тинка обиделась и насупилась, беря следующую тарелку. - Подеритесь, - посоветовал Орлик и тут же получил локтем от Кремня в бок и кулачком от Змеевик в плечо. Не обращая внимания, он продолжил мыть свою порцию. – Зато в воде прохладно и дело есть. Мытье посуды успокаивает, медитативный такой процесс. Он мечтательно взялся за ополаскивание. Его приятели только дружно вздохнули. - А в подвал мы-таки сходим, - неожиданно твердо сказал он, отвечая своим мыслям. - И ты туда же, - хмыкнул Кремень, и даже Тинка покачала головой. Орлик сходил в подвал. Сначала один, с длинной путеводной нитью, мелом и магическими фонариками. Поисковая магия и впрямь там не работала. В подвале не оказалось ничего, кроме камней. Камни, которыми были выложены стены и коридор, красиво блестели в свете фонариков и были самых разных цветов, Родонит потратил уйму времени, разглядывая их. Месяц спустя, перед днем рождения Тинки, он сговорился с Фрилом, веселым шестнадцатилетним парнем с последнего курса и они вместе что-то долго готовили. Ночью, скрываясь от учителей, всемером: он, именинница, Фрил, Кремень, и приятели с курса Тинки – а ей исполнялось двенадцать, и училась она на два курса младше их – прокрались в подвалы. Там были, конечно, камни, а еще было много-много места. - Будут тебе призраки, - шептал Орлик, вместе с Фрилом отставая от основной группы и доставая амулет, свежезаряженый в храме Джедайта, с помощью которого он мог создавать удивительно правдоподобные иллюзии. – И клады и книги. Немного ненастоящие, но ничего не попишешь… А когда под утро они, вдоволь набегавшись по запутанным коридорам подвалов, вышли к кладовой, то узнали, что ночное отсутствие семерых учеников и магические игры не прошли незамеченными. - Дался тебе этот подвал, - ворчал Кремень, оттирая сковородку. Тинка зевала. - Зато весело было, - отвечал сонный Орлик, стараясь не уснуть в тазе с водой. – Надо еще сходить…
Алмаз: Молодец, Орлик!))) Реально атмосферно, особенно начало)) ГП пахнет, троицей)))
Родонит: Я сначала дописал, потом понял, что пахнет. Это все подсознание)) Постараюсь написать что-нибудь с сюжетом про совместную жизнь Орлика и Сапфира) *думает* Они не похожи. Просто - магическая школа, трое юных колдунов... Навевает)
Рубеус: Орлик, всё супер, такое всё симпатичное и настоящее... Мне нравится.))
Рубеус: И как Валери, отлично! Правильно, ловите холостяка в свои цепкие лапки, а то все бесхозные, без хозяйки дома... Лорд Вольфрам не яойщик, его хомутать можно))) *припоминает Карату волчью вредность*
Рубеус: Это тоже эпизод из прошлого... …Нещадно палило полуденное солнце, с земли поднимались удушливые испарения, колючие круглые листья размером с приличный тент загораживали обзор, хлопали по плечам, цеплялись за одежду, ездили наждаком по заднице, и вообще были хрустящими, свежими и отвратительно сочными. Рубеус в очередной раз стряхнул зелёные ошмётки с мачете и с огорчением отметил, что куртка уделана напрочь. Не то, чтобы для принца это могло стать проблемой, но почему-то именно эту куртку ему было жаль. Такую уютную, неброскую, непромокаемую, чудес… В общем, удобные вещи вызывали у рыжего не меньшее привыкание, чем глючные поганки у какого-нибудь грибомана. Принц снова вздохнул и удручённо покосился на по-прежнему белоснежный китель Аметиста. «Вот как на парад, так на нём и топ в обтяжечку, и жилетик кожаный на тесёмочках, а то и на слове честном… « - Форма тебе здесь зачем, горе моё? «Горе» явно и неприкрыто посмаковал слово «моё», заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядку и самодовольно ухмыльнулся. - Может, я хочу произвести впечатление на джунгли? Но если серьёзно… - по-прежнему сияя улыбкой, Аметист обошёл колючий лист и склонился над золотистым, атласно-гладким цветком – Я предпочту быть опознанным. Рубеус привычно потянул генерала за хвост. - Не наклоняйся над ним, а то время опознания наступит раньше, чем ты успеешь сказать «Га-адкий». - Не пугай, цветочек не кусается. – Аметист аккуратно срезал очередную шипастую ветку. – Симпатичный, жёлтенький цветочек… Даже не зубастый. – Этот симпатичный жёлтенький и без зубов справляется. Втягивает, закрывается, а через минут пять наружу обсосанные кости в пыльце выдаёт… - принц с сожалением выпустил шелковистые волосы Аметиста. – Ну, может ещё пуговицы, от кителя. - Брр-р! А я-то хотел нарвать букетик для одной хорошенькой целительницы… - генерал блаженно прижмурился и выразительно причмокнул губами. Зеленоглазая фигуристая бестия, непонятно откуда появившаяся в отряде, уже вторую неделю терроризировала мужчин печальными вздохами, загадочными взглядами из-под ресниц и сногсшибательным блеском янтарных кудрей. - А, ну если для хоро-ошенькой цели-ительницы, то разрешаю, - хмыкнул Рубеус, прыгая через особенно глубокую лужу. После сезона дождей земля стала рыхлой и топкой, под сапогами постоянно что-то чвакало, ноги увязали в грязи по щиколотку. – Только она жёлтый ненавидит, и розовый. Ей бы чёрное что-то… Аметист вдохновенно кивнул, и указал на скукоженный, потемневший от гнили цветок, над которым мерно кружило нечто плоское с выпученными очами без зрачков. -Думаю, ей сойдёт. – Мари-Гортензия Луэлла Кокаколла Д'альдебаран превратно поняла его слова о любви к рыжим. - Только если без живности…что это, кстати? - Летучая мышь. И не спрашивай даже, что эта яичница с ушами тут делает днём… - Рубеус прихлопнул громадного комара и с отвращением стёр размазанное насекомое со щеки. – Я не знаю. Аномальная зона – она и есть аномальная зона. - Дай я, ты весь замурзался… - Аметист достал такой же белоснежный как мундир платочек, и аккуратно очистил лицо принца. - Выжечь бы тут всё к Богиням. - Если бы тут магия работала нормально, то и выжгли бы. – Рубеус мягко отвёл руку друга. – Хватит, дома вымоемся. Я может даже соглашусь на все эти твои ароматные пенки и шипучки для ванной… - Принц недолюбливал «бабские привычки» Аметиста, но после гнилостной вони этих жарких джунглей, кажется, сам был бы не против пахнущей жасмином водички с разноцветными пузырьками . – А немагическим способом гореть не будет, тут всё давно отсырело, даже нормальной сухой древесины нет, одна зелень. - Сообщил бы ты королю про эту зону, - генерал уныло посмотрел на гладкие липкие, сочащиеся белой сукровицей стовбуры каких-то совершенно немыслимых деревьев и пнул под корень ветвистый мухомор. – Не сами бы шлялись, отряд побольше взяли… - Ну да, так я ему и сказал. Думаешь, Величество инструкции по безопасности читать будет, изучать, что тут чем убивается? – изрядный талмуд, накатанный ему доктором Томо, принц и сам не дочитал до конца, понадеялся на свои боевые навыки и феноменальную удачу. – Ты ещё скажи, что он сюда не вдвоём с Каратом приедет. Ему бы только от бумажек отлынивать… - Да-а, а кажется таким строгим, серьёзным… Принц фыркнул, достал из кармана фляжку с бренди и полил разъедающую сапоги красную плесень. Плесень зашипела и отвалилась. - Не, брат конечно крут… - в голосе было столько гордости за Алмаза и непробиваемой в нём уверенности, что Аметист даже глаза округлил удивлённо. Только что ведь ругал... – Просто ему без магии непривычно, понимаешь. Ну как ему объяснить, что Ал ещё не всегда может связаться с Кунсайтом, это «моё везение» всегда со мной. Может быть, потому что меня Нефрит ещё в детстве выбрал… А старший сам напросился. Что-то у них с Верховным не срослось… - А про отряд я разве тебе не сказал? Как все скопом тут проходят, всё нормально, а стоит одного-двоих в джунгли послать – ни слуху, ни духу, как корова языком слизала. Надо бы выяснить… - Тихо! – Аметист заставил принца пригнуться, заросли затрещали, пропуская мощное, внешне неповоротливое тело. Замшелые копыта тяжело ступали по высокой траве, изъязвленная шкура кишела мухами. – Слушай, а ведь и впрямь – корова. Только в холке метра два… - Сам тс-с! Видишь? – на морде животного не было рта, только разбухшие гноящиеся ноздри. Пасть же находилась на месте живота – огромная рваная дырка, из которой капала слюна, и свисало что-то сморщенное, затянутое в кокон… - Боги! Это был…кто-то из наших? – почерневшее тельце в коконе напоминало высохшую мумию. Рубеус сглотнул. На мумии ещё были видны кусочки тёмной с шитьём ткани… - Кажется, да. Казалось, прошло не меньше часа, прежде чем «корова» скрылась из вида. Зря рисковать не хотелось. Принц предположил, что тут такая не одна, хотя вряд ли они способны действовать слаженно, потому и не нападают на отряды. - Сказал бы сразу, что ли, я бы завещание составил… - Аметист брезгливо отряхнул брюки. – Откуда эта аномалия вообще взялась?! - Не волнуйся, твоё имущество и так отойдёт Родине, у тебя же никого близких нет, а я всё равно тут. – Рубеус увернулся от тычка, – Говорят, здесь техника какая-то была, давно, задолго до Оледенения. Опасная такая техника, они сами, древние то есть, её в саркофаге запечатали, видать тогда ещё с ней неприятности были. А в нашу эру, ну, при Аделите, или нет, раньше, вроде, учёные это дело раскопали. – принц вздохнул. – Нашли то самое, на чём она работает, кристаллов понаставили, жидкостью какой-то заправили, и решили посмотреть, как оно работает, и что это такое вообще… - И что же оказалось? – Аметист всё же ухитрился ткнуть принца в бок, а потому прямо-таки лучился от удовольствия. - А кто его знает, сюда за трупами никто не рискнул пойти. Чувствуешь, здесь кожа до сих пор чешется? – Рубеус поморщился, то ли от ощущений, то ли от сияния генеральской мордахи. – В архивах это место Чёрной Былью зовётся…или Чёртовой Былью. Чёрт - это у древних сектантов Бог такой был. С рогами. - Наверное, это мы его только что видели. – ухмыльнулся Аметист. – А это, кажется, счётчик? Генерал подхватил на руки маленького серого зверька. - О, точно. – обрадовался принц, и накинул на счётчика сетку. – Он самый. Отвезу Сапфиру в подарок. А то, помню, жаловался как-то, дескать машины древних всё сами считали, а теперь в уме приходится, и долго, и медленно… - А как он заставит его считать то, что надо? – Аметист скептически посмотрел на гудящего грызуна. Тот перемножал число травинок на число волокон рубеусовых брюк. - Не знаю, может, за хвост дёрнет, или на нос нажмёт… - пожал плечами. - Он же гений, справится. А если и не справится, ему всё равно приятно будет, тварь-то хорошенькая и вполне редкая. Главное, чтобы её Айс не скушал. Аметист кивнул. - Это да. А насчёт этих джунглей… - Это не джунгли. – Рубеус с трудом сдерживал смех. - Я думал, ты догадался. - Ты хочешь сказать, что это похоже на… - Огород. – уверенно заявил принц. – И не похоже, а огород и есть. Вот что это по твоему? Аметист запрокинул голову, рассматривая похожий на фарш с костями бесформенный комок. -- Вот *****! - Не *****, а ягода. – Рубеус обрубил хищный ус, тянущийся к ноге генерала в порыве праведной мести за всех слопанных со сливками собратьев. - А те жёлтые цветочки с колючими листьями, наверное, тогда плотоядный кабачок? – язвительно протянул блондин, лениво отмахиваясь ножом от оскалившейся клубничины. - Именно, - спокойно ответил Рубеус. – Там ещё одуванчики были, рядом с многошляпным мухомором, помнишь? - Мерзость. – передёрнул плечами Аметист. – Ну да леший с ней, у меня ведь идея была, пока ты меня не перебил. - Ну так двай её сюда. - Что если тут сафари устроить? Ну, охоту на всю эту гадость? Все любители экстрима съедутся… - Наркоманы адреналиновые? – принц скривился, как от лимона. - Если уж хотят сдохнуть, то хоть с пользой пусть, на фронте… Аметист серьёзно посмотрел на друга. -А мне казалось, ты любишь приключения… - Ненавижу. – просто признался принц. – Это такая рутина. Каждый день у нас приключения… - А что любишь? – затаил дыхание блондин, ему не хотелось упустить момент. - Ветер в лицо, хорошее вино и…стихи. – последнее слово Рубеус произнёс тихо, будто нехотя. - Стихи - это хорошо, - ободряюще улыбнулся Аметист. – У меня есть томик одного поэта древности… Лермонт, кажется. Мне Пиндар в сумку подкинул, я ещё думал, зачем он мне… - Лер-мон-тов его звали. – в глазах принца мелькнуло что-то похожее на жадность. – А ты мне покажешь? - Да подарю даже. Но только после ванны! - С пенкой? – обречённо спросил рыжий. - С пенкой. – безжалостно сообщил генерал. - Только бы не клубничной… - пробурчал принц. – И кажется я знаю, что делать с этой Зоной. Предложим её в качестве жеста доброй воли сильверам, в обмен на захваченный ими приморский участок. Там ведь пески, и земля сухая, а здесь вон какие урожаи… Аметист звонко расхохотался. - Пойдём уже. Ванна по тебе скучает. - А по тебе – Гортензия. Цветочки для Кокаколлы не забудь… Хм, Ал, прости за плагиат, но если ты пр Марти, то я про Мэри не удержался))))
Сапфир: Роди... я только сегодня добрался... Это же очаровательно просто! Ты у меня самый драгоценный адьютант.. (полностью "in love" танцует на кровати)И единственный! Никому не отдам *___________* Рубеус Обидели коровку... ну да, вначале миледи, теперь корова, "беременная" полупереваренными солдатами! вот кем ты меня видишь?
Родонит: Рубеус Вчепятляет. Кышмарики)) Про -А мне казалось, ты любишь приключения… - Ненавижу. – просто признался принц. – Это такая рутина. Каждый день у нас приключения… Здорово!)
Алмаз: Рубеус пишет: Хм, Ал, прости за плагиат, но если ты пр Марти, то я про Мэри не удержался)))) Да ладно)) Супер вообще, рыжий! Я зачитался и долго нервно хихикал
Рубеус: Сапфир, ты телец))) А не корова)))
Сапфир: Рубеус Я телочка! (укатывается под диван)
Кунсайт: Небольшой мысленный монолог Котаро, обращенный ко мне. (Не думайте, я в мысли подопечных практически не лезу, но тут проснулась моя склонная к вуайеризму натура))). Ох, думается мне. что скоро нижерасположенное кусками будет снова возникать в мозгах Котаро.Но хочется выложить в первозданном виде сонгфика. Тем более. что песня днйствительно наша. Фик был написан для Котаро. Песня принадлежит Evanascence. I’m so tired of being here Ты сказал, что хочешь уйти. Что устал. Я тоже порой устаю. Ото всего. От призраков, от работы в храме и бесчисленного потока верующих, но у меня и мысли не возникает о том, чтобы бросить всё и уйти. I`m suppressed by all of my childish fears Я с детства боялся, что не осилю. Что не оправдаю ожиданий, что буду хуже, чем должен был бы быть, ведь мой отец был Лучшим. И я старался стать таким же. У меня получилось? And if you have to leave I wish that you would just leave Because your presence still lingers here And it won't leave me alone Ты говоришь, что должен уйти? Так уходи. Просто уйди. Полностью. Спалив за собой все мосты. Но ты не можешь. Ты всё ещё здесь, даже если тебя нет рядом. Я всё ещё чувствую тебя. These wounds won't seem to heal This pain is just too real There’s just too much that time cannot erase Боль от ран, нанесенных твоими словами всё ещё реальна. Слишком реальна. И я сомневаюсь, что время залечит их, тем более, что ты снова и снова срываешь с них корку, приходя в храм, будто ничего не произошло. И в такие моменты я не понимаю себя. Мне одновременно хочется прогнать тебя, как предателя и не дать уйти в надежде на то, что всё снова станет как прежде. You used to captivate me By your resonating light Ты удивительный человек, Изуми. Такой спокойный и холодный. Меня до сих пор выводит из себя эта холодность и безразличие. Но в то же время ты очень легко завоевываешь доверие людей. Я не хочу отпускать тебя даже не потому, что, ещё будучи кандидатом, искренне восхищался тобой – впрочем, я до сих пор тобой восхищаюсь, даже презирая за предательство, - а потому, что мне не хватает того света, который всегда был в тебе. Так искрится снег, когда на него попадают лучи зимнего солнца. But now I’m bound by the life you left behind Your face it haunts my once pleasant dreams Your voice it chased away all the sanity in me Но теперь я лишь часть той жизни, что ты оставил позади. Ты не хочешь возвращаться в эту жизнь, но порою оборачиваешься и смотришь назад. На меня. И когда я вижу тебя, я замираю. Ибо ты всё ещё прекрасен. Прекрасен в своём почти божественном величии, в своей холодной теплоте. Один звук твоего голоса уносит с собой всё моё здравомыслие и мне хочется то умолять тебя остаться, то обвинять во всех грехах: в том, что ты приходишь сюда, в том, что ушел, в том, что не оправдал доверие Кунсайта, хотя он по-прежнему доверяет тебе, в том, что оставил Яша-шуу… бросил меня… Слава Кунсайту, я ещё ни разу не поддавался первому порыву. These wounds won't seem to heal This pain is just too real There’s just too much that time cannot erase Но мне всё ещё больно. Больно от каждого твоего слова, жеста, движения, от самого твоего присутствия. Я всегда считал, что если что-то должно исчезнуть из жизни, то пусть уж исчезает насовсем. I’ve tried so hard to tell myself that you're gone And though you're still with me I've been alone all along Мне было трудно привыкнуть к твоему отсутствию рядом, к одиночеству. Конечно, были и другие Якши о которых я теперь должен заботиться, но всё же, ты был нашим лидером, моим учителем, моим напарником. И даже когда ты иногда снова возникаешь в моей жизни, я всё ещё чувствую себя одиноким, потому что знаю, что ты уйдешь. Так уйди навсегда.
Валери: Сильно. Действительно, нет ничего хуже неопределенности и незавершенности
Алмаз: Кунсайт вот ты как подглядываешь, реально!))) И надо ж было тебе именно сегодня выбраться в творчество! Короче, очередная плюшка. Выпечка не тем, кто заказывал, но оно как-то само испеклось Едва поднявшись на локоть от поверхности озера, хилая водяная «гора» дрогнула и упала вниз. Вялые брызги окропили мои закатанные до колен джинсы, уже и так мокрые донельзя. Я обернулся к берегу, внутренне сжимаясь. Вот сейчас он точно рассердится. И скажет, что зря тратит которое подряд утро. Но он не пошевелился и, кажется, даже не соизволил открыть глаза. За что мне это? Кунсайт сидел на песке, странно скрестив ноги, и достоверно изображал собственное изваяние. Даже в этой нелепой позе он не казался смешным. Несмотря на белоснежное жреческое одеяние, неуместное на этом диком берегу, и висящую на дереве, почти у него над головой, мою рубашку, с которой жизнеутверждающе капала вода. В неподвижном молчании бога было что-то зловещее. Я был уверен - он сейчас скажет, что я никуда не гожусь и ничего не умею. Что базовым основам магии учатся с детства, когда сознание открыто и пластично, а мне скоро девятнадцать. Что мне с моими способностями прямая дорога к Джедайту, что с таким характером я больше подхожу Нефриту, что с подобными непомерными амбициями лучше было обращаться к Зойсайту и что вообще непонятно, причем тут он… - Мда…с архитектурой у тебя не очень, - неожиданно пророкотал низкий голос. Губы Кунсайта почти не шевелились. Наверно, он не хотел тратить силы на такое бесполезное занятие, как разговор со мной. Я ничего не ответил и снова попробовал «вытянуть» из воды купол. Рука постыдно дрожала, внимание не удерживалось. Когда очередная неудача с жалобным плеском вернулась в родную стихию, до меня дошло, что он сказал. Он…Верховный бог…он что, пытается пошутить?! Я с ужасом покосился на берег - там никого не было! - Обернись, - невообразимо спокойно и чуть устало сказали за спиной. Я медленно повернулся. Кунсайт висел над водой, сидя во все той же позе. – Ты знаешь, чем вода отличается от других стихий? Я поперхнулся горячим воздухом и замотал головой, борясь с подсознательным желанием отодвинуться подальше от этого мраморного лица и слепящего, неприятно металлического блеска волос. Бог медленно поднял веки и смерил меня тем самым ледяным взглядом, от которого чувствуешь себя замерзающим насмерть в любую жару. - Вода – идеальный материал. Огонь – вечно голодное разрушение, в нем нет жизни. Воздух – неуправляемая пустота, у него нет материи. В земле есть и материя, и жизнь, но нет податливости. Вода же материальна и податлива, и, вложив в нее свою волю, мы можем творить, - Кунсайт провел пальцем по глади озера и отвел руку далеко в сторону – за ней потянулась тонкая водяная ниточка. Бог чуть повернул ладонь, и нитка взвилась, закрутилась и сплелась в затейливое прозрачное кружево. – А теперь попробуй ее порвать. Предчувствуя какой-то подвох, я осторожно поднес к водяному плетению руку. Когда мне уже показалось, что вот-вот нити порвутся от прикосновения, они вспыхнули морозными искрами и застыли. Каменно. - Только вода может менять форму и запоминать информацию. Впрочем, последнее тебе еще рано, - Кунсайт прищурился и вдруг превратился в водяную скульптуру. Какое-то время она сохраняла форму, а потом с оглушительным плеском обрушилась в озеро. Я еле успел отвернуться, чтобы вода не попала в глаза. Голову уберег, а любимые джинсы окончательно промокли. Зато стало легче: солнце палило нещадно, и временами отчаянно хотелось нырнуть, спасая подгорающую спину. - Пробуй еще раз, - предложил с берега бог. Я уже не удивился – сил не было. Четвертый час в воде, и если бы дно сохраняло отпечатки ног, то все было бы исчерчено моими следами. Но легкие волны исправно сглаживали песок, уничтожая следы моих терзаний. Я вздохнул и вытянул правую руку, как учил Кунсайт – фиксируя локоть на уровне плеча, напрягая мышцы до предела, открытой ладонью вверх. Собственная конечность казалась неподъемной тяжестью и норовила упасть. Бог молчал, безучастно наблюдая за тем, как я уговариваю руку не трястись. В конце концов, это почти получилось, но вода не подчинилась. - Закрой глаза, ты отвлекаешься, - низкий голос Кунсайта стелился над водой, как звук колокола. – Не думай о том, что тебе тяжело. И меня не слушай. Сделай по-своему. Надели ее своей волей. Он сказал - тяжело? По-своему? Я торопливо закрыл глаза. От жары сердце гулко стучало в ушах. Мне не показалось. Он понимает, что я не могу прыгнуть выше головы. И добросовестно пытается объяснить, подстраиваясь ко мне. За что мне…это? Опустившись на одно колено, я погрузил руки в воду по локоть. Прислушался к ощущениям. Осязаемая прохлада гладко струилась между пальцев шелковым полотном. Материя. Над самым дном лентой скользило течение, огибая меня, исподтишка тянулось к берегу. Жизнь. Я начал понимать, как… Что-то резко свистнуло, по лицу полоснуло горячим воздухом, потом раздался плеск и все стихло. Но как-то напряженно, в ожидании. Я прервал изучение стихии и посмотрел, что бы это могло быть. - Так-то лучше, - хмыкнул с раскаленного песка Кунсайт и опустил занесенную как для броска руку. А на уровне моего горла в воздухе висел нож. Тяжелый, боевой - такие я только у рыжего видел. Мирно так висел, не долетев совсем немного. Водяной щит, в котором и застряло оружие, радужно переливался на солнце. И падать не собирался, в отличие от меня. Воля. Кунсайт смотрел спокойно и насмешливо. Впереди были долгие месяцы учебы. Сегодня день Куни
Нефрит: Кунсайт сурооов... Рыжего чтоли погонять *задумался*
Алмаз: Я его так вижу Ты погоняй, а то морковка совсем от рук отбился! Одни романы на уме))
Рубеус: Кунсайт, красиво и грустно. Алмаз, здорово, мне дико нравится Написал бы ты что то про нас, троих принцев...)) Нефрит, хм...Ну попробуй. *гордо* Я способный ученик. Но подлый. Вечно пытаюсь урвать больше, чем мне дают... (Алов драббл о том как Неф и Зой Руби делили читал? Ну вот, маленький варвар я был)
Рубеус: Алмаз, какие романы???????????!!! Сейчас Изумруд, но с ней не слишком всё гладко. Когда-то Аметист был, но мне это не мешало быть лучшим воином королевства Я и так уже однажды выше головы прыгнул, это я про тварь гиперборейскую... Слишком часто не положено. Что могу, то могу. Я сейчас лучше чем уже есть вряд ли стану, хотя регулярно тренируюсь. А вот про обучение в прошлом, если Нефрит что-то напишет я... Я его расцелую в обе щёки!
Нефрит: Общеизвестный факт, чем сильнее пинаешь, тем дальше летит. Про дележку читал. Хм, хм, ну может и будет тебе про воспитание
Рубеус: Общеизвестный факт, чем сильнее пинаешь, тем дальше летит. Рубик тварь ленивая, реально пока не пнёшь.. На пээме пинковую тягу я тебе не забуду *зловещий смех* Хм, хм, ну может и будет тебе про воспитание Мя-а! *готовится обнимать Неффи*
Нефрит: Я вообще-то намекал, что чтоб получить от меня фик, меня надо вдохновить. А пинать тебя я не начинал. Вон, Алмаза хоть спроси. *вернулся после прочтения поста в ролевке* Руби, ты, считай меня пнул. Ох, пнуул. Я тебе это тоже не забуду, ни на ПМке, нигде... *уворачивается* Еще не настал тот день, когда я буду счастлив обьятьям другого мужчины (с) Кеншин Буудет тебе фик, буудет.
Рубеус: Еще не настал тот день, когда я буду счастлив обьятьям другого мужчины (с) Кеншин Вы боитесь дружеских объятий, мой Бог? Вы хотите поговорить об этом? Тогда тебя Райти обнимет)))
Нефрит: Лови Давай, давай. Не отлынивай, - я поболтал жидкостью в бокале. Не вином, нет – для вина была неподходящая обстановка и цели, а чистейшей прохладной минеральной водой из гор к северу отсюда. Рубеус хмуро посмотрел на меня снизу вверх. Был он нескладный, заморенный, оскорбленный, пятнадцатилетний и самостоятельный. Никак не желал учиться и делать что скажут. Ну, последнее оно, конечно, правильно, да не всегда хорошо. - Не полезу, - он демонстративно сел прямо перед им же накопанной и мною доделанной искусственной горкой. Копал он ее недели три, и вышла она высотой метров десять. Такой производительности я от него не ожидал но, видно, решил он мне что-то доказать. Моя же часть состояла в повышении крутости горки, ее ускоренном затвердевании и в установке на вершине кресла в котором я сейчас восседал. Задачей Рубеуса же было вскарабкаться по ней без инструментов и выпить этот самый бокал воды, что я держу. Ну, а потом как-то спустится – не снимать же мне его? - Это почему еще? – поинтересовался я у него, не меняя расслабленной позы. - Потому что, – он возмущенно сверлил меня взглядом, но я не просверливался. – Ты сказал, меня учить по-нормальному начнешь, а сам? Сначала бегать, потом ползать, потом копать, потом строить, а теперь вот лазать? А магия? Я смотрел на его возмущенное лицо и улыбался. Принц – не принц, а возраст это возраст. - Тайн мироздания хочешь? - поинтересовался я, наколдовывая столик, воткнутый в холм и бережно ставя на него бокал. Он насторожено следил за моими действиями. - Хочу. И тайн мироздания и магии и вообще! – с вызовом выдал он поднимаясь на ноги. – А бегать я и сам прекрасно умею. И прыгать. И лазать. И вообще у меня прекрасная физическая подготовка! - Так, - я спрыгнул с горки и подошел к нему. – Я сказал лезть, значит лезть. - А я сказал – не полезу. Сам лезь! - он, кажется, сам испугался своего нахальства, но слов обратно брать не стал, а упрямо нахмурился. Правильно. - Я-то могу, никаких проблем, - встав на уходящую под уклон поверхность, я демонстративно прогулялся по ней, будто она была ровной, как дворцовые коридоры. - Ну, это все магические штучки, а вот так чтоб сам, без магии, - увидев, что я на него не собираюсь сердится, Рубеус тут же выдвинул новое требование. Тоже правильно. - Хм, ну можно и без штучек, - я прислонился к горке. Объяснять ему, что тело мое сейчас было несколько… нечеловеческим, я не стал. – Наперегонки полезем? Он с сомнением смотрел на меня все еще снизу вверх. - Да, - согласился я, - Это было бы немного нечестно. Сейчас исправим… Это проще, чем лепить из пластилина. После стольких лет практики стоит лишь закрыть глаза, и, кажется, будто все произойдет само собой. Я повел сузившимися плечами, сдул с носа рыжую прядь, наморщил нос. Рубеус оторопело смотрел на меня. Ну-ну. - Так будет честно? – насмешливо спросил его я и, не дав ответить, продолжил. – Хотя нет, так не интересно. Лучше вот так. Мир стал еще чуточку больше, рыжие патлы – и как он с такими ходит? – перестали торчать во все стороны и упали на плечи, центр тяжести сместился вниз, плечи стали еще уже. - Ну что, - спросил я его высоким девичьим голосом, ставя тоненькую ногу на склон, - Наперегонки? Рубеус посмотрел на худющую рыжую девчонку, в которую превратился его покровитель, открыл было рот. Я не дал ему возмутится. - Один не лезешь, с девчонкой на перегонки не рискуешь, вообще чтоль лазать не умеешь? - Слишком просто, - недовольно отозвался он. Я, будто не слышал, поставил вторую ногу и поискал опору для руки. Мы полезли. Он отчаянно цеплялся ногами и руками, выискивал малейшую трещину, обдирал пальцы, возмущенно сопел. Угадайте, кто победил? - В таком случае, - назидательно сказал я сползшему вниз после моего меткого толчка Рубеусу, болтая тонкими ножками не достававшими до низа кресла, - следует говорить, что ты не мог не уступить даме. Он оскорблено молчал, потирая натертый о жесткую поверхность живот. - Но ты… Ты это же ты! – возмущенно, но немного неудачно сформулировал он. Я его понял. - Вот именно, - ответил я, возвращая себе привычный облик. – Только надо было сразу об этом подумать. Мораль сей басни такова: внешность бывает обманчива. - Ты это только что придумал, - пробормотал он, без напоминания принимаясь заново лезть на горку. - Карабкаться тебе еще и карабкаться, - ласково сказал я, откидываясь в кресле и поднимая взгляд к небу. – Итак, сегодняшняя лекция: о необходимости физического воспитания. Чтобы создать основу для сильного духа, нужно создать сильное, ловкое тело, способное всегда поддержать этот самый сильный дух. Конечно, развитие умения мыслить и предугадывать также необходимо, - я сделал красноречивую паузу, Рубеус молчал – то ли нечего было сказать, то ли берег дыхание. Правильно. – Но на данном этапе нам важно именно развитие тела. Сегодняшняя тайна мироздания: магические токи человеческого тела… Я разглагольствовал, Рубеус неторопливо лез наверх, день близился к полудню.
Рубеус: Нефрит , ты подлы-ы-ы-ый!!!!! Соревноваться с девчонкой это слишком. Я бы, наверное, попросил вернуться тебя в твою другую форму. И даже не в свою копию, а в твою собственную, и пофигу, что Бог, и что соревнования неравные, это всё она, гордость семейная))) И орать на богов, похоже, у нас семейное))) А в целом нравится))) Ток мне тогда 15 было. До того как Алмаз (в свои 17) призвал Кунсайта, мы с Богами через жрецов общались...Не, ну Боги нам являлись, только не в своём божеском облике, мы не знали, что это они))) Аригато *превращается в Райти, обнимает и чмокает Нефрита* Ты так оперативно написал!))))
Алмаз: Неф, ты садист)) Обожаю))) Такой тандем - прелесть Рубик, ты следующий с плюшками)) *злорадно* А потом Фиря с Орлом)))
Рубеус: Я ответ на это напишу!)))
Нефрит: Про пятнадцать я могу исправить) А про девченку *задумался* Вот, так мну больше нравится. И нечего, гордость гордостью, но бог сказал с девченкой, значит с ней!)
Сапфир: Нефрит Алмаз ой-ой-ой! (не может подобрать слов от востогрга). В общем, вот: Понятно? (восторженно чмокает обоих в обе щеки....)
Кунсайт: Прочел залпом то, что не прочитано. *Аплодирует* Все вы такие молодцы! Спасибо большое! Алмаз А тебе персональное! Я так люблю твои воспоминания!
Кунсайт: Валери Спасибо! Действительно, нет ничего хуже неопределенности и незавершенности Увы, достойной версии, обьясняющей именно уход Изуми у меня до сих пор нет. Вот и получается то, что получается. Алмаз вот ты как подглядываешь, реально!))) Нутк, люблю я это дело)) И потом, кто тут недавно говорил, что соскучился без моего присмотра? Рубеус , спасибо!
Рубеус: Ал, ты подкорректируешь это в фотошопе? Из этого надо аватар Оливии)
Сапфир: Рубеус (держится за животики) Клево))
Рубеус: Сапфир , спасибо. Вывеси тут то, про меня с дневника своего. Онегай!!!
Сапфир: Рубеус Раз уж ты просишь... О ревности и одиночестве. Я помню тот день, когда Сапфир впервые «ушел в библиотеку». Тогда было ясное зимнее утро, мир был белым, черным и белестящим – ярко переливался на солнце снег, бодро похрустывая под ногами, а в каменных коридорах тихонько подвывал сквозняк. Я догнал мальчишку рядом с тяжелой дубовой дверью библиотеки и позвал во двор – снежки сейчас должны быть роскошные, и младшему было бы очень весело залепить одним таким мне прямо в челку. Я бы это даже позволил. Один раз. Сапфир, он... брат хоть и был тихим, скромным ребенком, и сидел часами за своими легендами-мифами, но от подобных «семейных» походов на его лице расцветала искренняя улыбка, да глазенки восторженно сияли, все еще такие большие – глаза ведь не растут, вот и большие такие, на мелкой голове – и руки у меня тряслись, и тянуть хотелось его в высь, снежную крошку и яркие, разноцветные от слез и жмурок сугробы – перед глазами плясали радужные круги, белые зубы над темным шарфом и темная челка, торчащая нестройным лесом из-под шапки. В общем, я звал его пойти поваляться в свежем мокром снегу. Подальше от забот, ненавистной бабки, пьяных стражников и его же, Сапфира, виноватых глаз, тут же упиравшихся в пол при появлении Алмаза и компании. «Давай, катись к чертовой матери, угробь себя и тех дураков, что следуют за тобой. . Но его я ни тебе, ни этой старой сучке не отдам», - сцепив зубы, думал я и отправился на поиски младшего. А он посмотрел на меня как-то испуганно, тряхнул головой и неуверенно ответил что-то про больное горло и новое исследование, заданное ему очередным учителем. И в руках у него были не сказки, а какая-то взрослая книжка по теории магии. Разозлившись, я пошел требовать объяснений у Грока, преподавателоя брата, что же он такое задает воспитаннику, что тот ходит бледный как смерть и все свободное время сидит в пыльной библиотеке. Грок погнал меня с словами, что не мне, дескать, вмешиваться в тонкое дело воспитания юных королевских особ, и ничего такого он ему не задавал. Мелкий врун из библиотеки куда-то делся. Засранец. Пойти, что ли, Алмазу морду набить? Мы, кажется, не договорили в прошлый раз.юю Брат нашелся в спортзале. - Ба, какая неожиданность! Что, не можешь решить, с какой стороны шпагу берут? Тьфу, пьянь – вино только что с волос не капает. Кстати, и влосы стоило бы помыть – за бутылкой обо всем забываешь, да? Я плевался и шел, шел и плевался; Алмаз заливался краской – от вина и злости, забавно так розовел, щеки, мочки ушей, кусал губы, а по носу уже катилась капля пота – в бешенстве. Он сегодня явно принял, и хорошо еще, если только вина. Сколько можно нам вот так говорить? Говорить? Кривая ухмылка. Да, это наш личный способ общения – и взаимопонимание в результате достигается полное. До омерзения. - Ваше высочество? А это еще кто? А, это новый дружок Алмаза. Карат. - Я был бы очень благодарен, если бы вы изволили оставить нас с его высочеством тренироватся в одиночестве. Ваше присутсвие отвлекает нас от занятий. - Что?! Алмаз, ты что вытворяешь? Вообще офонарел, своих дружков ко мне подсылать? «Он прячется за спиной этого прихлебателя?» Алмаз пошатнулся, взялся-таки за шпагу с правильного конца, упер в землю – тонкое левзвие прогнулось под тяжестью. - Просто убирайся, Руби. Ты мне надоел. Я... ик... – хрупкая конструкция шаталась и опасно кренилась назад. – Я больше ничего не хочу выяснять. И гаво-говорить ни о чем не хочу. Нет, ну не решать же семейные проблемы на глазах у этого зубоскалящегося подонка? Ишь, глазенки-то желтые, веселые, так на хи-хи и пробивает. Не могу его видеть. И других дружков этой пьяни видеть не могу. Как он еще никого не изнасиловал, да не убил, не знаю. - Мне противно на тебя смотреть... Я развернулся и пошел прочь. -Правильно, Руби. И не возвращайся. И да – дверь слева, не ошибись смотри, – шпага со звоном подломилась, алмаз сел на пол и звонко расхохтался. Так и пошло – Сапфир в библиотеке, Алмаз со своими прихлебателями. Всегда в компании этих ублюдков. Это что ж теперь, мне даже побить его нельзя? Пусть так, пусть костяшками по зубам, но мы говорили... И Сапф.. Младший бледнел, серел и хирел. Поговаривали, будто принц слегка помешался. Неправда, он... Вино, – прокисшее, книги - пыльные. Мерзкие чудовище из бабушкиных сказок, пробирающиеся в постель, едкие, сосущие, жадные. Компания недоростков, пустой зал библиотеки – да они прямо две стороны зеркала. А... а как же... я? Я сидел на ступеньках черного хода и отчаянно стискивал в своих больших кулаках желание побиться головой об стенку. До крови, элегантно сползающей из-под рыжего чуба вниз по лбу, солящей губы и расцвечивающей белую рубаху красными виными пятнами... до радужных кругов перед глазами, разноцветного камня серых стпуней и белых выбитых зубов на полу. До того, чтобы средний сын Сердолик Аделит тоже прослыл немного сумасшедшим. Не бросайте меня, а? Пожалуйста...
Рубеус: Сапфир Огромное спасибо!!!
Рубеус: Нефрит, тебе обещанное. Если где ляпы, править не успеваю, прости *капля* ... Гадская горка была отвратительно гладкой и совершенно отвесной. Рубеус пытался залезть на неё уже неделю. Соскальзывал, срывал ногти, падал, приземлялся на ноги, на четвереньки, а иногда и на спину, когда одуревший от усталости и недосыпа, забывал сгруппироваться в падении, потирал ушибы, ругался и снова лез. Снова и снова. И снова. …Лез, когда удавалось найти хотя бы минут двадцать свободного времени: на рассвете – после трёх часов беспокойного сна, в полдень, забив на обед и долбанную жару, ночью, когда падать было особенно мерзко и хотелось взвыть на луну, лез между атаками мятежников и муштрой солдат, между рейдами по провинциям и планированием кампании, между… Вымотанный, грязный и злой – сегодня отступники едва не прорвали оборону – принц опять лез на гору. …Плечо болело, какая-то тварь всё же ухитрилась задеть его ножом, глаза слипались, воздух пах пылью и копотью, или пылью и копотью пахла его одежда, или пыль и копоть просто осели в его носу, а потому он чувствовал их запах повсюду. Лоб покрылся испариной, влажные дорожки ползли по вискам, горло саднило. Он успел попить воды, как вернулся, или сразу метнулся сюда? Рубеус обозвал себя придурком, но легче от этого не стало. «Кретин» и «идиот» также помогали мало. Если он сейчас напьётся, то взмокнет окончательно, только скользких рук ему и не хватало – и без того держаться не за что. …Падение настигло принца у самой вершины. Коварно подкралось, дёрнуло за ногу и чувствительно приложило лбом о собственную коленку. Рубеус отряхнул брюки от земли. Изобретать новые ругательства рыжему надоело уже в первые пять дней, теперь, сжимая зубы, и подтягиваясь на руках, он твердил про себя строчки из стихотворений. «Я помню чудное мгновенье» - рывок, держаться – «Передо мной явилась ты» - нащупать ногой место побезопаснее – «Как мимолётное виденье…». Мимолётное виденье, надо сказать, являлось довольно периодически, отпускало комментарии, звёздно улыбалось и иногда советовало отдохнуть. Это сперва принц сопротивлялся обучению, а теперь его было не оттащить: он твёрдо решил, что какая-то там горка не помешает ему получить знания от Нефрита. Очень нужные сейчас знания. … Бог как всегда появился неожиданно. Скользнул взглядом по порванному кителю, по спутанным волосам и вымазанной щеке. Рыжий сложил руки на груди – не нравится, не смотри – и повёл подбородком в сторону объекта своих недельных мучений. - Наперегонки. В синих глазах мелькнуло что-то трудно опознаваемое, Нефрит подошёл к принцу и потуже затянул начавшую промокать повязку на его рукаве. - А готов? Рубеус резко кивнул, рыжая прядь свесилась ему на лицо, пощекотала нос и заставила чихнуть. Бог пожал плечами – дескать, дело твоё, превратился в ту самую голенастую пакость, только теперь с зеркально перевязанной левой рукой, и медленно пошёл к горке. Рыжий не двинулся с места. - Превратись обратно. Нефрит скептически приподнял бровь, отчего веснушчатое девичье лицо стало окончательно наглым. . Да понял принц, понял почему именно девчонка , и почему именно такая – покровитель учил его не поддаваться на провокации. - Я говорю, превратись. – брови упрямо сошлись на переносице. – Превратись, и не смей поддаваться. – Рубеус пропустил мимо ушей божественное хмыканье. – Я помню кто ты. И никогда не забывал. Бог, уже Бог, а не эта костлявая пигалица насмешливо улыбался. - А я думал ты, когда кричишь на меня, об этом забываешь. А ты, оказывается, по-омнишь. – Последнее слово Нефрит со вкусом покатал на языке, словно хорошо выдержанное вино. Принц слегка смутился. - Ну так мы лезем? - Давай. На счёт три… …На счёт двадцать семь Рубеус пил воду на вершине горы. Разумеется, он проиграл. Но это было самое счастливое поражение в его жизни.
Сапфир: Рубеус Кричать на Богов - это у нас семейное, так? Ня))) ^_^
Нефрит: Алмаз Сначала Фиря, потом Орлик. А то последний ужо обписАлся весь... Рубеус Порхай как бабочка! Только по счет 27 не ясно. Нравится мне это... Ляпы не видел и уж точно не считал) Ответить чтоли как я тебя магии учил?)
Алмаз: Братья, вы умницы. Оба Этот мир начинает меня пугать Сегодня официальный день рыжего))))
полная версия страницы