Форум » Город » Скамейки на площади » Ответить
Скамейки на площади
Алмаз:
Ответов - 43, стр:
1 2 All
Саюри: ++ Из Храма Саюри, пешком на площадь++ Она предпочла добираться пешком, а не брать лошадь или колесницу. Это было в традициях культа, ведь спешка мешает созерцать и наблюдать. Хотя скаковые лошади в храмовых конюшнях настолько быстры ,что уступают, наверное, лишь коням Хариет, но на то она и богиня Ветра. Сейчас Саюри шла пешком, и чем ближе к площади, к морю, тем больше вокруг было людей одетых в белое, синее или зеленоватое, торговцы раздавали ленты и нахваливали прозрачные легкие шарфы. В этой пестроте среди огней черное платье богини то пропадало, сливаясь с тенями, то переливалось и сверкало в свете ближайших факелов. Купив за пару мелких монет мороженное с фруктами и шоколадом, Саюри не села на легкий стул рядом, а проскользнула к купе украшеных деревьев на краю площади, где пустели скамейки. Положив ногу на ногу и устроив вазочку на колене, богиня предлась своему излюбленному занятию - созерцать жизнь других, оставаясь незамеченной.
Alavy R. Spirit: Лишь выйдя из дворца, Спирит осознал, что абсолютно не знает куда идти. Он никогда не был верующим, практически ничего не знал о культе Девятеры[ богинь, и, соответственно, понятия не имел, где располагаются их храмы. Алави бродил по улицам и улочкам, глядя себе под ноги и мысленно ругая себя за опрометчивость. Если бы он только спросил про этот чертов храм у одной из служанок! В очередной раз завернув куда-то, Спирит оказался на огромной площади. Воздушные шары, звонкий смех, оживленные разговоры, крики торговцев и сладковатый запах всяких вкусностей. Лекарь первый раз оказался на Элизиумской площади и растерянно оглядывался по сторонам. Он чувствовал себя по меньшей мере потерянным в этой радостной толпе. Маленькие дети бегали и клянчили у родителей денег на всякие ненужные вещи, взрослые..Что ж, многие взрослые вели себя в точности как дети, закупаясь барахлом. Неспеша прогуливались парочки, пожилые люди стояли у большой клумбы в центре площади и наслаждались ароматом цветом за тихим разговором. Алави отошел подальше от основной массы и прислонился спиной к какому-то дому. Мысль о том, что на его одежде непременно останутся грязные пятна, не смущала его. Поблизости, наслаждаясь мороженым, сидела черноволосая девушка. Она не веселилась со всеми, просто наблюдала за толпой с невозмутимым выражением лица - словом, делала все то, из-за чего Алави счел ее самой адекватной на этой площади. Простите, не подскажите, где находится храм Саюри?, - Спирит подошел к скамейке, занятой девушкой, и слегка наклонил веточку раскидистого дерева.
Саюри: Вот так всегда. Только пристроишься в одиночестве, как обязательно или спеть попросят, или пристанут с какой-нибудь глупостью! И добро бы непрошенные собеседники выбирали моменты, когда сама Саюри страдала от ощущения ненгужностии пустоты внутри, так ведь нет, они являлись именно в редкие минуты ее довольства своей участью! Богиня воткнула ложечку в темный шарик ягодного мороженого и повернулась к мужчине. - Через вон ту улицу прямо, потом направо. Так быстрее всего. Вон, видите, две огромные каменные башни? Вам туда. Губы договаривали, а темно-фиолетовые глаза почти впились в лицо молодого человека. Какие личности! Чтоже заставило тебя покинуть нору, Алави? Да, Алави, так его звали. Честно говоря, судьба непрошенного подопечного настолько мало интересовала богиню, что мысли о незаконном брате Чиби-Усы и егоместе в этом мире Неспящая задвинула в самый пыльный угол своего сознания. В компанию к ночи со Звездным богом, которая тоже не представляла из себя ничего интересного. - А зачем вам туда? Тем более сегодня? - поинтересовалась богиня. А в самом деле, зачем этому смертному идти в храм, если сама Верховная жрица (не говоря уже о богине), покинула его и отправилась на площадь есть мороженное?
Alavy R. Spirit: Девушка, по-видимому, нехотя оставила свое лакомство и повернулась к Алави. Глаза...Странно, но ее взгляд показался лекарю очень знакомым. Такой оценивающий, наблюдательный, вместе с тем довольно снисходительный. Спирит повернулся, чтобы увидеть те каменные башни, о которых говорила собеседница, но вместо них красовались какие-то здания, явно на них непохожие. Он покрутил головой в разные стороны, пока не увидел искомое. Дев башни-близнецы гордо возвышались над остальными домами так, что их сложно было не заметить даже издалека. -Мне...Мне надо поговорить с..,- на память Алави никогда не жаловался, но вот имя таинственной жрицы не менее таинственным образом стерлось из его памяти. Немного нервничая, Спирит закусил нижнюю губу, барабаня пальцами по жесткому стволу дерева. -В общем, с жрицей,- выдохнул он. Наверняка, это было страшная глупость, ведь в храме должно быть не одна жрица, но вряд ли случайной знакомой интересно какая именно нужна ему.
Саюри: - Именно со жрицей? - в темных глазах акатавы мелькнула лукавая искорка, - В праздник? Тебя должно гнать очень важное дело. Конечно, Саюри могла обратиться к нитям судьбы Алави и просто прочесть, но какой смысл? В ткани событий нет мотивов, нет причин... А именно они и есть самое интересное. - Или ты не любишь праздники и бежишь от радостной суеты под каменные своды, в тишину скриптория? Саюри вернулась к своему мороженому. Она и сама не знала, тяготится ли обществом навязанного ей подопечного, или он ее скорее занимает, дразнит извечное любопытство.
Alavy R. Spirit: Важное дело? Да, дело Алави можно было назвать важным. Хотя с другой стороны это было не более, чем бегством от скуки его повседневной жизни. Года три назад он не обратил бы на странное происшествие своего драгоценного внимания, но теперь, сам того не осознавая, он хотел вырваться из душного замка, где жил затворником, и начать другую жизнь. Праздник? - Спирит оглянулся по сторонам. Ах, да, народ гуляет, воздушные шарики летают... Вы не ошиблись. И дело важное, и праздники я не люблю, - ответил он, оставляя в покое несчастное дерево, чью кору лекарь так старательно пытался содрать последнюю минуту. Я смотрю, радостная суета и вас не прельщает,- независимо от своего желания немедленно отправиться в храм заметил Алави. Что-то потянуло его на разговор с незнакомой девушкой, тем более ее уединение в кроне развесистого дерева было довольно необычным для молодой девушки. Обычно в такие дни они берут в охапку своих возлюбленных и бегут на танцы.
Саюри: - Мне нравится смотреть на нее, - богиня медленно зачерпнула подтаявшее мороженное, ловко донесла ложечку до губ, не уронив ни капли, - А участвовать самой... Не знаю, наверное, я просто не умею развлекаться. Когда тысячелетиями смотришь на чужие радости и печали во всей их мимолетности, именно краткость и запоминаешь. Праздники проносятся мимо, как искры костра. Не успевают ни согреть, ни порадовать. Разве что обжечь... как тот прием у Алмаза. Интересно, что прячет Алмазный король, если навертел такой щит на свой дворец? От размышлений отвлекла в полном смысле, неземная музыка. Саюри улыбнулась плывущему над толпой голосу Лорелеи. - Вот кто умеет веселиться... - богиня прикрыла глаза и вслушивалась в переливы чарующего голоса, который бежал тихой ласковой волной, заставляя разговоры и музыку стихать. Потому что этот голос невозможно было не слушать. Когда песня оборвалась и над площадью воцарился миг тишины, Саюри вспомнила о собеседнике-подопечном. - А ты?.. Что рождает радость в твоей душе? - причины. Причины и мотивы людских поступков, вот что уже многие годы занимало богиню. Причин было не много, но многообразие проявлений делало каждую жизнь - уникальной, каждый день мирового кружева - непохожим на прочие.
Alavy R. Spirit: Сквозь назойливый шум Элизиумской площади пробивался красивый чисты голос, исполняющий неизвестную Спириту песню. Неизвестная смаковала каждый звук, словно наслаждалась своим пением, что было неудивительно. Песня была превосходна, и Алави, удивляясь, решил, что не слышал в своей жизни ничего лучше. Все это разительно отличалось от рваных звуков расстроенной гитары и срывающегося голоса какого-нибудь бродяги, с кем Спирит общался постоянно в додворцовой жизни. Не один лекарь был зачарован звуками, его собеседница, прикрыв свои глаза, также наслаждалась пением и, казалось, совершенно забыла о стоящем рядом брюнете. Алави слегка изменил свое местоположение. Он прислонился спиной к дереву, ощущая неровность коры, и запрокинул голову. Сложно сказать,- Спирит еле заметно усмехнулся самому себе. Действительно, что? Он покачал головой. Радость не самый частый гость в моей душе, и причины ее появления не всегда понятны, - нет, нет, лекарь вовсе не мрачный, вечно депрессующий алкоголик. Порой и на него накатывают приступы необоснованной радости. За чтение романа, где герои после долгих поисков обретают свое счастье. Да, дорогой Спирит, откуда только в тебе сентиментальность?
Саюри: Да, люди часто сами не знают причин своих поступков и чувств... Наверное, им некогда задумываться. Этот Алави... Скептик, довольно язвительный... не знающий прчин собственной радости. - А вы ее приманивать не пробовали? - спросила богиня, - Или радость для вас - такая нежеланная гостья, что вы не желаете ее приглашать сами? Если бы она знала, что может заставить ее чувствовать себя живой... Не потому ли жрецы Неспящей бродили по дорогам, собирая истории и все, мало-мальски представляющее интерес? Чтобы она могла прочитать когда-нибудь в своей книге ответ... в чем сокрыта радость существования для бессмертной.
Alavy R. Spirit: Нежеланная? - Спирит немного отвлекся от разговора. Все же ему надо было пойти в храм к незнакомой жрице, а не торчать на площади с девушкой, выясняя причины чувства радости. Но уходить не хотелось, в душе напрочь поселилось ощущение правильности всего происходящего. Словно все шло так, как и должно было быть, и не следовала идти в какой-то там храм за ответами на свои вопросы. Ну нет. Радость она для каждого человека желанна, я не могу считать себя исключением. Просто...Скажем так, пока в моей жизни нет того, что помогало бы мне чувствовать себя счастливым. У всех бывают такие периоды в жизни. У некоторых они немного затягиваются, но в конце концов что-то все же дарит им радость,- с нежданным оптимизмом сказал Алави. А может я просто исчерпал свой лимит счастливых эмоций и мне до конца жизни придется влачить существование безрадостного лекаря, - он пожал плечами, улыбаясь, скалдывая руки на груди.
Саюри: - Исчерпали счастливые эмоции? - Саюри еще не приходилось сталкиваться с таким оправданием отсутсвия радости, - Но, если верить нашим медикам, радость рождается в крови так же, как печаль - в черной желчи. Может, у вас не недостаток радости, а переизбыток меланхолии? Мороженое кончилось. Саюри поставила вазочку на землю под скамейкой и обняла руками колени. - Если уж вы говорите, что исчерпали себя, что говорить обо мне? Вы, медикус, ведь еще так молоды... Странный у нас с вами разговор выходит, да? Большинство людей сочли бы полной глупостью рассуждения о природе источника радости. С другой стороны... Вот вы медик, вы должны знать алхимию тела. Где рождается радость? В теле, и тогда все бестелесные сущности лишены ее по определению, или в душе, и тогда ни возраст, ни телесная немощьность не могут быть препятсвием к тому, чтобы быть счастливым. Да, возраст... легко радоваться чему-то новому, но как смеяться над шутками вековой давности? - Вам нравится стоять под облетающим вишневым деревом? - неожиданно для самой себя спросила Саюри.
Alavy R. Spirit: -Может и переизбыток, - легко согласился Алави. Период жизни, когда он занимался мучительным самоанализом, канул в Лету. Ничего хорошего из этого все равно не выходит, разве что понимаешь, какое ты бесполезное и никчемное существо, даже если в реальности это не так. Девушка доела свое мороженое и продолжила. Ее рассуждение чуть было не вогнали Спирита в ступор. А вы? Вы разве не молоды? Так и не терпелось спросить, но прерывать было невежливо. Лекарь уставился на девушку, стараясь распознать в ней признаки старости, увядания, как вам угодно. Но нет, девушка казалась ровесницей, если даже не моложе. Что более странно, как сумела она определить род занятий случайно повстречавшегося мужчины? Возможно запах нашатыря еще выветрился и был сильно ощутим. Алави вдохнул воздух, определяя запха едкой жидкости, но обоняние не служило ему верную службу. В воздухе не пахло ничем таким, что могло бы выдать в нем лекаря. Впрочем, ей виднее. -Если эти бестелесные существа существуют, - усмехнулся тавтологии Спирит. -Я никогда не задумывался над этим. Вряд ли могу дать внятное объяснение. Я считаю, что в душе. Тело - это не более чем физическая оболочка, - нет, у Алави определенно не было склонности к философии. Он никогда не понимал тех, кто всю жизнь тратил на поиски ответов на вечные вопросы, этих философов, которых сейчас было предостаточно. Он не сомневался, что и при дворе находятся парочка таких "мудрецов". -Запах приятный, - странно, но если бы девушка не обратила на это внимание, лекарь бы не заметил под каким именно деревом стоит. -Невежливо было с моей стороны не представится. Я Алави, лекарь, как вы правильно угадали, -он протянул девушке руку, коря себя за то, что не представился вовремя.
Саюри: Саюри подняла голову наверх, посмотрела на крону дерева, под которым они расположились, и тихо, но от души расхохоталась. Продолжая смеяться, подала в ответ Алави руку. - Можете звать меня Сандра... Ох, насмешили... - акатава заправила за ухо локон и объяснилась - Мы стоим под липой. Она сейчас цветет, и потому запах в самом деле приятный. Несколько озадаченное выражение лица Алави вызвало новый приступ смеха богини. - Так что спасибо вам, юноша... - говорить и одновременно смеяться было не слишком легко, но Саюри не хотела унимать веселье. Она слишком редко смеялась в последнее время.
Alavy R. Spirit: Девушка залилась веселым смехом. Как давно он не чувствовал искренний человеческий смех? В любом случае, было действительно приятно видеть улыбку на ее лице. Липа, вишня, какая разница? Что бы это ни было, пахло действительно замечательно. Скажите, Сандра.. - Алави еще раз удивился необычности имени. Во всяком случае оно было совершенно неяпонское, и он слышал его в первый раз. А что сегодня за праздник?
Саюри: - Не знаю, - чистосердечно ответила Саюри, - По календарю - праздник Плодородия, но здесь отмечают явно не его. Богиня уже отсмеялась и теперь просто улыбалась. В лице неуловимо, но ясно сквозило какое-то затаенное удивление. будто это лицо настолько не привыкло к смеху и улыбкам, что удивлялось им. - Здесь чествуют Хариет и Мэлоди... Слышите, благодарственный гимн поют? Значит, Море и Небо сегодня были особенно щедры и порадовали город не только обильным уловом, но и чудесами. В скриптории наверняка уже заполнено несколько новых страниц. Мелким, убористым подчерком, тэйедоры перечислят и улов, и выловленный жемчуг, и всех исцеленных... Но никто из них, даже я, не знаем, почему подруги-богини решили так одарить горожан... Мотив. Причина. Самое важное всегда скрыто. - Алави, вы любите копченую рыбу? - с дальнего края площади вкусно запахло свежей зубаткой и горбушей. Саюри легко представляла себе лоснящиеся куски, тающие во рту. Мэлоди и Хариет наверняка развлекаются в толпе... - В такие дни мне становится жаль, что я... - а что "я"? Что не может так легко отдаться этому празднику, этому веселью, что отчаянно нуждается в проводнике, как в мосте между миром смертных и собственой башней из слоновой кости в затеряной горной долине... - Вы знаете о принцессе, которая не смеялась?
Alavy R. Spirit: Надо же. Спирит даже не подозревал, что такой праздник может существовать. Нет, все-таки жители Серебряного королевства и впрямь использовали любой повод, даже такой смехотворный на его взгляд, чтобы отдохнуть. Но похоже, девушка рядом с ним не разделяла его точку зрения. Она продолжала улыбаться, казалось, наслаждалась жизнью и праздником в частности. К тому же, как выяснилось, она знала достаточно много о происходящем, чтобы просветить невежественного лекаря. -Хариет и Мелоди? - переспросил он. Все-таки его полная неосведомленность в религиозной сфере не была ему на руку. Единственная про которую он знал в той или иной степени оставалась загадочная Саюри, богиня времени. Хариет и Мелоди, если судить по словам Сандры, владели Небом и Морем, вот только какая чем, Спириту определить не удавалось. Неужели самим богиням нравится такое чествование в их адрес? Нет, конечно, приятно, когда тебе поклоняются безмозглые людские толпы, просят защиты, приносят богатые дары в храмы...Но бесконечность всего происходящего должна утомлять бессмертных женщин. Жить вечность и знать, что каждый день будет похож на предыдущий, разве что с мелкими отличиями? Стоит ли этого всего та огромная сила, которой по слухам обладают богини? На тему можно было размышлять долго, но Сандра совершенно ножиданно перевела тему. Как успел заметить Спирит, она это делала довольно часто. Стоять, опершись спиной о дерево, липовое дерево, как заметила его собеседница, становилось неудобно. Кости ныли, мышцы требовали разминки, и почему-то клонило в сон. Возможно, причиной этого была ужасная духота, а может сказывался недавний обморок. -Нет, не очень. У нее какой-то мерзкий запах - принюхавшись, медик понял, что навело Сандру на такой вопрос. Тот самый "мерзкий запах" распространялся по всей площади, не минуя и их место. Жара, духота, вонь копченой рыбы, Алави в расстроенных чувствах опустился на траву возле дерева. По затекшим конечностям пробежал приятный ток, от земли шла приятная прохлада. Спирит перебирал пальцами травинки, неотрывно наблюдая за девушкой. Та опять начала что-то говорить, но запнулась, словно поняла, что сболтнула не то, что хотела. И, как водится, еще раз поменяла тему разговора. Такая манера вести беседу абсолютно не раздражала, а, наоборот, интересовала. Лекарь терпеть не мог длинные, пустые разговоры ни о чем, которые так любили во дворце. Соберется кучка фрейлин и на час растягивают одну тему, не замечая постоянного повтора реплик. -Нет. Расскажете?
Саюри: - Мерзкий? - переспросила Саюри, - Просто вы не голодны, наверное. Я, собствено, тоже, но копчена рыба не перестает от этого быть вкусной. Особенно угорь и лосось. А вы вообще когда-нибудь пробовали свежекопченую рыбу? Или во дворце такая еда считается слишком грубой? А вполне возможно. Серебряное королевство давно уже не знало голода и дворцовые повара состязались друг перед другом в изысканности и редкости блюд. Тройные фарши, соловьиные языки, паштеты с тридцатью тремя травами и непременными трюфелями... С тоски взвыть можно. Кстати, о тоске... - Так вот, о принцессе, которая не смеялась... Это довольно старая история. У некоего короля была дочь, которую он очень любил. И попросил богинь оставить ее вечно молодой и прекрасной. Мэллорин же, толи решила таким образом пошутить, то ли испугалась потенциальной соперницы, но поставила условие - принцесса перестанет стареть по достижении восемнадцати лет, если не будет смеяться. Как только первый смех слетит с ее губ, жизнь ее пойдет своим чередом, как у всех смертных. Как ни странно, король согласился на такое. Он построил в горах высокую башню для девушки, куда поселил ее. Дал ей рукоделие, музыкальные инструменты и регулярно осылал ей книги, а специальный советник следил, чтобы ничего смешного не попадало в руки к принцессе. Служанок обязали не смеяться в ее присутсвии, а учителя рассказывали девушке о важных, серьезных, порой трагичных вещах, но никогда - о смешных. Даже, когда по недосмотру в ее руки попали забавные вирши, принцесса не расмеялась. Она просто ничего не поняла. А потом заболела... Над площадью расцвел первый залп фейерверка. Голубой, белый и зеленый - в честь богинь моря и неба... - Дальше рассказывать?
Alavy R. Spirit: -Я и впрямь не голоден, но запах рыбы никогда не казался мне привлекательным. Кстати, с чего вы взяли, что я живу во дворце? - проницательность этой необыной девушки казалось очень странной. Впрочем, такую вещь, как интуиция, еще никто не отменял. Алави не был тем человеком, который встретившись лицом к лицу с чем-то непонятным, стал бы докапываться до его природы и сути. Принимая все как есть, не задавая лишних вопросов, жить гораздо легче. Рыба...Тот чертов монастырь, который Спирит до сих пор обвинял в соей сломанной жизни, находился близ небольшой реки, откуда ученики нередко вылавливали себе завтрак, обед и ужин. Готовить никто из них не умел, а молодому юношескому организму требовалась еда. Вот они и ели, давились этой пережаренной, недоваренной, порой сырой мерзкой отвратительной рыбой. Ее запахом были пропитаны одежды, волосы...Бе... Пока медик предавался воспоминаниям о своей бурно проведенной молодости, Сандра начала свой рассказ. Сказки...Их обычно рассказывают маленьким детям перед сном, чтобы им крепче спалось, а сны были яркими и пропитаные фантазией. Но сколько бы он не напрягал свою память, он не мог вспомнить, чтобы его мать что-либо говорила ему перед сном. Мама занята, - говорила одна из служанок и тушила свет в его комнате. Что ж, нельзя было сказать, что Спирит сильно от этого страдал. Он не знал иного обращения и принимал подобное обращение как должное. Нехватку в волшебных историях он с лихвой восполнял в бибилиотеке, в которой мог сидеть часами, уткнувшись в какую-нибудь "Тысяча и одна сказка о единорогах". И вот теперь, ему рассказывают сказку...Не мать, нет, просто девушка, случайно встреченная им на улице. забавно. -Конечно, конечно. Только не могли бы вы пояснить, кто такая Меллорин? Одна из Девяти?
Саюри: Саюри удивленно подняла бровь. - Вы хотите сказать, что не знаете о Мэллорин, богине, которая покровительствует любви и красоте? - Саюри не удержалась от фырканья. А она-то сетовала на излишне холодный прием, оказанный ей. С другой стороны... Человек, который в своих поступках не огладывается постоянно за плечо, как минимум... интересен. - А что до дворца... Ваша осанка и манера держать себя говорят о высоком происхождении. Вы довольно бледны, значит, мало времени проводите на свежем воздухе, тогда как среди молодого дворянства охота и жизнь в загородных поместьях весьма популярны. Значит, много времени проводите в помещении - городском доме или королевском дворце. Конечно, отговорка была так себе, весьма дырявая... А потому следовало сменить тему, пока Алави не задался вопросом, кто именно может знать так много и почему. - Так вот, принцесса заболела. Она не находила удовольствия ни в созерцании, ни в изисканной кухне, ни в умных книгах. Странная тоска охватила ее, щеки стали белыми, глаза запали, и вся она будто выцвела. И все грустила, грутила... Многие лекари пытались вылечить ее... Не слышали о подобной болезни, Алави?
Alavy R. Spirit: Как он и ожидал, девушка удивилась. Да, Алави атеист. Да, он не знает имена всех богинь, и, кто за что отвечает. Но это еще не повод фыркать... -Теперь знаю. Я не очень-то интересуюсь религией, - сдержанно ответил Спирит, ожидая продолжения истории. Но за этим последовало описание наблюдения, сделанного Сандрой, и выводы, к которым она пришла. Незнакомке нельзя было отказать в логике, чему лекарь сильно удивился. В его понимании, женщина была абсолютно нелогичным и даже безмозглым существом, не способным сложить два и два. Сандра постепенно развеивала это "заблуждение", и Спирит уже был готов признать, что хоть одна здравомыслящая девушка существует. Депрессия? Апатия?, - предположил лекарь. Сказка, рассказанная им, не отличалась особой увлекательностью, но все же ее он слушал с удовольствием. Возможно дело было в атмосфере, может - в тихом голосе Сандры и выражении ее лица, когда она говорила - задумчивое и внимательное. Мужчина отломил кусок хрусткой коры и принялся ломать его на мелкие крошки, так, что бы чем-то занять руки.
Саюри: Саюри покачала головой и улыбнулась, но не весело, а как-то немного устало и иронично. - Ну, религия может заинтересоваться вами, Алави... Кто знает, на кого обратит взгляд одна из Девяти? Они ведь реально существуют, в отличие от лишенных образа богов забытой древности... Ну, оставим их пока, для богословских диспутов сейчас немного не время и не место, верно? - в глазах акатавы блеснуло лукавство. Зачем сейчас раскрывать карты? Прошлый визит ее, как жрицы Саюри, нельзя было назвать удачным, а мальчик... Мальчик оказался очень интересным. Не простым, непонятным... Богиня Времени любила загадки. - Вернемся к нашей принцессе? Так вот, диагноз... Почитайте трактаты Синской империи, может, найдете упоминание о "Черной тоске". Эта болезнь настолько же превосходит обычную депрессию и апатию, насколько туберкулез сильнее насморка. А знаете... - Акатава улыбнулась неожиданно широко и проказливо, как юная девушка, которой казалась, - Я не буду рассказывать вам продолжение истории. Хочу, чтоб вы сами нашли описание Черной Тоски и способы ее лечения, и потом закончим сказку вместе. Хотите, встретимся завтра? Сообщение от Мэллорин богиня сначала решила оставить без внимания, но... Мне хочется с кем-то поговорить... о себе, о радости... О том, что я все чаще кажусь себе призраком.
Alavy R. Spirit: Спирит скептически усмехнулся. Пока что ему ни разу не представляли доказательств, что Девять богинь существуют. Разве что та странная жрица, но ее действия легко могли бы объяснится магией, которой очень многие владели.Для богословских диспутов и в самом деле было не место, да и Алави был не тот человек, с которым их можно было вести. Он не мог ни доказать, ни опровергнуть существование богинь, следовательно мог лишь просто упереться в свою точку зрения, как баран. -Если найду, то обязательно прочитаю, - чего нельзя найти в королевской библиотеке? Праивльно, найти можно все, если постараться. Библиотекарь несказанно любил книгохранилище, и все книги были аккуратно расставлены в неведомом Алави порядке, но ведомом хранителю. -Да, с радостью. В этом же месте? - лекарь потянулся, расправляя спину, в которой что-то хрустнуло. -Надеюсь, меня ждет счастливый конец? - улыбнулся он. Сказки и должны отличаться от жизни непременным хеппи-эндои, иначе какой смысл их сочинять?
Саюри: - Поищите, - улыбнулась Саюри, - Сходите в храм Саюри, в скриптории много старых и редких книг. Я приду, Мэллорин - безмолвный ответ Саюри унесся в обитель богини любви, а Ткачиха венулась мыслями к своему подопечному. - Хорошо, давайте всретимся завтра... Можно в этом же месте. Сказка должна быть рассказана до счастливого конца, верно? Потому что в жизни все куда как более сложно и печально. - И, Алави... - Сандра внимательно заглянула в глаза молодому человеку, - Попробуйте угощение на празднике. Представьте, что это - ваш самый первый праздник. Что до него не было ничего и никогда... Может, вам понравится, кто знает? Сандра расправила складки своего платья и удалилась в проулок, подальше от радостной толпы. Где-то между двух причудливых фонарей Саюри выбрала момент и перенеслась в обитель Мэллорин, как была, в своем черном платье, на ходу меняя облик на божественный лик Саюри. ++В Обитель Мэллорин++
Salome: /Восточный коридор/ Элизиумская площадь, вопреки предположению, была полна народу. Это показалось Саломее странным: она не помнила, когда бы это в последний раз на центральной площади собирались такие толпы в вечернее время. Таскали свои перевозные лавки мороженщики, то тут то там пытаясь продать подтаявшее к вечеру лакомство, распространяющее по площади приторный аромат сливок, цокотом копыт по булыжной мостовой отдавались проезжающие мимо кареты с зашторенными окнами, громко кричали местные торговцы и назойливые бабки, продающие какую-то краденную дребедень; играла ребятня, безжалостно растаптывая клумбы подвявших нарциссов – от всего этого у Саломеи дико разболелась голова, и она с трудом сдерживалась, чтобы раздробить их глупые головы о камни. Ярко-красное платье, увенчанное огненными перьями, привлекало слишком много внимания. Последней каплей стал подошедший к женщине бродяжка, попытавшийся продать ей какие-то старые, пахнущие пылью и рыбой, шали. Саломея выкрикнула какое-то ругательство, но, отойдя на несколько метров, озарилась улыбкой. Вернувшись к бродяжке она купила у него шаль и накинула ее на плечи, спрятав под платье свой украшенный перьями воротник. Помогло. Она узнала его не сразу. Около часа проходив по площади, вглядываясь в лица безразлично уплывающих прохожих, у нее настолько вскружилась голова, что Саломея не признала даже собственного сына. Он казался взрослее, намного взрослее, чем как когда она видела Алави в последний раз – и намного красивее. Не знай она, кто он такой, женщина не медля взяла бы его в свои любовники. Саломея просто смотрела и не понимала. Ее глаза блестели, нутро волновалось, а лицо за все это время отразило лишь удовлетворенную улыбку. Она наблюдала за тем, как он подтянулся, и невольно фыркнула. Все-таки, он остался таким же… женственным, каким мать его когда-то презирала. В какой-то момент к Саломее подошла седоволосая, сгорбленная старушка с корзинкой яблок и предложила ей их купить. Женщина ничего не ответила, даже не посмотрела в ее сторону. Она выжидала – как хищная птица Саломея ждала, терпеливым, немигающим взором сопровождая каждое движение Алави. Ее дико раздражала девушка в черном платье, что беседовала с ним. «Почему она не уходит?» - злилась женщина. - Вкусные, красивые наливные яблочки… возьми, дочка, я тебе их почти задаром продам! – проговорил старушечий голосок рядом. - Отстань! – злобно шикнула Саломея, и тут же краем глаза увидела, что та девка наконец ушла. Собирался уходить и Алави. - А-ну стой, поди сюда! – вдруг окликнула Саломея старушку – Давай сюда свою корзинку. Живо! - Ох, спасибо тебе, доченька! Это будет стоить всего лишь… - Я сказала ЖИВО! Терпение иссякло. Саломея замахнулась и ударила старушку по лицу, отчего та со вздохом упала ничком на землю. Корзинка выпала из ее рук, и половина яблок раскатилось по мостовой. Бабушка негромко зарыдала. - Проклятье… - прошипела Саломея, глядя на утерянные яблоки, и, подобрав с земли корзинку, юркнула сквозь толпу. - Не хотите ли яблочек купить? – где-то над ухом Алави проговорил низкий, хрипловатый женский голос. Обернувшись, он мог увидеть женщину, с головой закутанную в шаль, из-под которой выглядывали кроваво-багровые складки платья. Синие, как водные пучины, глаза ее улыбались, губы искривились в сладостном удовольствии. В руках она держала плетеную корзинку с яблоками – теперь оставался лишь вопрос… Как скоро он ее признает?
Alavy R. Spirit: Сандра буквально исчезла. Растворилась в празднующей толпе так, что Спирит даже не смог проследить направление, в котором пошла его новая знакомая, оставив напоследок совет попробовать что-нибудь на празднике. Спрашивается что? В подражание детям купить захаренные яблоки на палочке и медленно облизывать сладкую поверхность, взять ту противно пахнущую рыбу, а что еще там есть? Тратить деньги, которых и так не хватало на то, что в избытке хватало во дворце? На улице постепенно темнело, а веселящиеся люди и не думали расходиться. Вино, еда, полупьпьяная компания - что еще нужно этим плебеям для счастья? Хотелось забыться. Уйти в запой. Нюхнуть волшебный порошок. На худой конец проспать пару недель. Лечь и знать, что утром ты проснешься. С условием, что утро никогда не наступит. Алави еще раз окинул взглядом площадь, с пониманием, что в никакой храм он уже не пойдет. Завтра. Послезавтра. Через неделю. Когда-нибудь он точно туда сходит. Ярко-голубые глаза из под шали и спутанных рыжих волос. Нежданная ассоциациям - у его матери должны были быть такие же. Голубые глаза не меняют своего цвета с возрастом, разве что их взгляд становится глубже и пронзительнее. Старые люди с такими глазами выглядят свежо как и много лет назад. Но его матери не дано было увидеть свое отражение в зеркале много лет спустя. Мертва. Лежит, полуистлевшая, с пустыми глазницами где-нибудь на монастырском кладбище. Нет, спасибо, бабушка.
Salome: Признаться, Саломея несколько ошалела. И даже не несколько – а очень даже ошалела, и такими же глазами уставилась на Алави. А чего она, собственно, ожидала? Того, что родной сыночек сразу ее признает, кинется на шею и будет говорить, «спасибо мамочка, что отправила меня в этот ад и разрушила мою жизнь – я люблю тебя, мамочка!». Да-да, продолжайте смешить мои тапочки. Но даже если отбросить шуточки и вычеркнуть последние пункты, то Саломея, по крайней мере, ожидала, что Алави хотя бы обратит на нее внимание. Вместо этого же он лишь холодно ответил ей что-то отрицательное и отвернулся, зашагав прочь. Много позже, пораскинув мозгами, Саломея сообразит-таки и признает обманность своего суждения, а для объяснения поведения сына даже выделит два пункта. Во-первых, Алави всегда был чокнутым. Слишком хрупкий, слишком странный, слишком не от мира сего – Саломея никогда не понимала его и не видела причин, по которым тот должен был бы измениться. Она не видела в нем мужчину. Она видела в нем маленького и глупого, неспособного и не имеющего права на собственное мнение мальчика, который какает в пеленки и просит внимания. Во-вторых, слишком много лет прошло… Саломея часами будет стоять перед зеркалом и разглядывать идеальное свое отражение, не красивое, но ни на тольку не изменившееся за прошедшие годы, и думать: неужели она так сильно постарела? А затем отбросит эту мысль и примется за чтение книги с каким-то политическим названием. Но сейчас женщина всего лишь стояла и огромными, как теннисные мячи, глазами провожала силуэт удаляющегося сына. Когда Алави скрылся в толпе, Саломея яростно запустила корзину с яблоками в стену возвышающегося над ней здания и, нервно запуская холодные, с остро отточенными ногтями пальцы в волосы, удалилась прочь. В свою комнату во дворце.
Alavy R. Spirit: На какую-то долю секунду Алави показалось, что он различил разочарование и какую-то беспомощную злость в глазах торговки. Может дело было в маленькой выручке, а тут еще и он не захотел покупать? Неважно. Задумываться над оскорбленными чувствами незнакомоц женщины он не собирался, ему и своих проблем хватало. Взять хотя бы ту встречу с Сандрой. Неприятная мысль, что он упустил что-то важное, назойливо носилась в сознание, вызывая раздражение на себя, на Сандру, на всех, кто попадался на его пути. Ноги сами несли его прочь от площади. Время уже было позднее, воздух заметно похолодел, люди стали куда развязнее, чем час назад. Определенно, на улице уже было делать нечего. Он брел по знакомым и незнакомым улицам, глядя себе под ноги, периодически пинал камушки, попадающиеся ему на пути, обрывал листья с веток, нависавших над дорогой. Чувство неведомо откуда взявшейся усталости постепенно перерастало в опустошенность, безразличие, атараксию...Не обращая внимания на мелочи, Спирит бесшумно проскользнул мимо охраны во дворец, прошел по многочисленным коридорам и наконеч-то отворил дверь в свою комнату. ==> Комната Алави.
Кунсайт: Из толпы на площади вместе с Маори - Да, пожалуй, можете. Не могли бы Вы довести меня хотя бы до скамейки? Собеседница оказалась не такой простоватой, как могло бы показаться. Она незамедлительно вручила богу свою ношу - с естественностью, которой были лишены многие знатные дамы. А уж их Кунсайту пришлось наблюдать достаточно на официальных приемах: иногда Алмазу все-таки приходилось изобразить уважение к традициям, и часто бывающим во дворце богам выпадал случай посмотреть на придворную молодежь. В случае Нефрита - даже за этой самой молодежью приударить. Бог воды давно сбил антропологическую оскому, но упорно работал над собой, стараясь воспринимать людей как разумных и не всегда скучных существ. Перехватив овощ поудобнее, Кунсайт пошел вслед за девушкой. Веса мешка он практически не чувствовал. И почему собеседница смотрела на него с таким искренним удивлением в ясных зеленых глазах, он не понимал. - Столько забот этим днем. Предстоящая свадьба королевы - это такие хлопоты... - Скажите, это из-за свадьбы так много людей? - бог поддержал тему, которая явно беспокоила спутницу. - Я недавно приехал и не ожидал увидеть такую толпу. По давно разработанной легенде, Кунсайт был необщительным и серьезным уроженцем далекой провинции, приехавшим в город на заработки. Это был максимум, на который его актерских способностей еще хватало. - Простите, а Вы к культу какой богини относитесь? - Культ? - верховный бог враждебного пантеона вежливо улыбнулся одними глазами. - Я не могу назвать себя фанатичным верующим. Но в храме Алерии иногда бываю. Нелюдимый провинциал не мог спросить бойкую столичную жительницу о том, почему она задала этот вопрос. А бог воды не Был любопытен. Конечно, прежде чем полностью закрыть свою истинную сущность, он позаботился о том, чтобы создать фальшивую ауру из части своей - насколько он знал, в Серебряном куда большим было влияние божеств на смертных. Абсолютное отсутствие знаков и следов магии было даже подозрительнее, чем наличие неопределенных. Искоса поглядывая сверху вниз на свою спутницу (несмотря на высокий для женщины рост, она едва доставала ему до плеча), Кунсайт наконец довел ее до указанных скамеек и остановился в замешательстве. Все места были заняты, чего и стоило ожидать в праздничный день на центральной площади огромной города. На ближайшей лавочке сидели трое мужчин несвежего внешнего вида: в руках самого толстого из них плясал граненый стакан, человек с вытянутым неподвижным лицом пытался наклонить над ним бутылку так, чтобы не пролить ее содержимое в пыль, а третий, самый тщедушный, с ужасом наблюдал за этими действиями. - Подвиньтесь...пожалуйста, - Кунсайт едва не забыл о вежливой форме. Которую, кстати, совершенно не оценили адресаты. Едва глянув на возвышающегося над ними мужчину с дыней под мышкой, они почему-то резво покинули скамейку. Бог непонимающе посмотрел им вслед и поставил мешок на край сидения. Только тут он заметил, что содержимое по структуре похоже на мелкие камешки и как-то странно пахнет.
Маори: Стоило отдать должное этому необычному мужчине. Внешно он совершенно спокойно воспринял впихивание дыни и навешивание мешка. Другие в таком случае почему-то терялись, сбивались, убегали, лепеча что-то несвязное... В общем, делали все, кроме того, что предлагали. Может быть потому, что на самом деле не имели желания помочь, считая свое предложение удачным поводом для знакомства или получения медальона покровительства богини. "Мачо с дыней", как про себя окрестила Маори помощника, уверенно шел к скамейкам, рассекая толпу, как нож масло. Он так легко нес мешок, как будто там и не семечки были вовсе, а гагачий пух. "Силище! Ну и что удивляться, он такой высоченный, широкоплечий. Наверняка октуда-то с севера." - размышляла Мако, с интересом разглядывая мужчину. - Скажите, это из-за свадьбы так много людей? Я недавно приехал и не ожидал увидеть такую толпу. - его голос звучал несколько растерянно. - Из-за свадьбы. И не только. Праздник Природы. В городе, правда, он не так чтобы сильно праздновался. Это праздник больше деревенский. Но главные храмы покровительствующих богинь в основном в Токио, и народ старается попасть сюда для получения благословения, на удачу, ну и так далее, - принялась за объяснения Макото. Один подвыпивший молодой крестьянин, что-то весело тараторя, попытался увести Маори за руку в толпу танцующих. Богиня поспешно отдернула руку и прибавила шагу. Мачо с дыней продолжал переть как танк. Что это такое, Мако точно н езнала, но была наслышана. В старых-старых детских сказках упоминались эти таинственные, спокойные существа, до жути опасные. Они плевались огненныи соплями, уничтожая все вокруг, а вместо глаз у них были зеленые фигуры, очень напоминающие людей. И шли эти чудо-звери напролом, ломая деревья и кусты. Мачо с дыней и мешком огненные сопли, конечно, не пускал и вообще выглядел куда как приятней, зато шел почти как эти танки. Макото настолько ушла в свои мысли о древних существах, что чуть было не пропустила слова собеседника о культе его богини. - Алерия... Понятно. Ну да, великая Хитаера тут явно не при чем. Вы, может, и странный, но по крайней мере адекватный, - засмеялась Маори. Поклоняющиеся Богине смерти все как один казались богине земли мягко говоря чудными. Как, например, бледный пафосный недонекромант Ятен, которому так сегодня досталось в храме Маори. Наконец, они добрались до скамейки. Ее уже успела облюбовать троица пьяных, как бы сказали на севере Сильверского, в паяльник. Что такое паяльник, Маори тоже не была уверена, но и, так же как и про танки, слышала немало страшных сказок. В обыденной речи северян эта фраза означала лишь сильную степень опьянения. - Подвиньтесь...пожалуйста, - Мачо с дыней был в меру вежлив, но его фраза почему-то прозвучала скорее как "Пшли вон, бараны!" Парнокопытные вмиг отрезвели и, похватав все свои бутыли, в том числе и пустые, покинули скамейку так быстро, как будто их ветром унесло. Макото с любопытсвом покосилась на таинственного мужчину. Она была заинтригована. Больно уж сильно он отличался от местных. Примостившись на освобожденную лавку, Макото вежливо улыбнулась помощнику: - Спасибо за помощь. Если не торопитесь, то присядьте. А мешок с семечками можно и рядом со скамейкой поставить, чтобы не привлекал лишнего внимания, - посоветовала богиня и опять с любопытством уставилась на мачо с дыней. - Ай, дыня... Ну дыню давайте-ка тоже сюда. Кстати, не хотите ли семечек? - добавила богиня земли.
Кунсайт: Девушка отстала на пару шагов, задержавшись в толпе. Кунсайт оглянулся и успел заметить, как она выдергивает руку из захвата какого-то нетрезвого поселянина. Бог удивленно поднял бровь - несмотря на то, что незнакомка не обрадовалась общительности полупьяного юноши, она отделалась от него спокойно и аккуратно, уделив внимания не больше, чем если бы ей на плечо села стрекоза. Для красивых девушек, насколько бог видел, такое поведение не было свойственно. А ведь нечаянная спутница была хороша - не тот тип выморенной, полуболезненной красоты, которым восхищаются придворные эстеты, но горделивая статность воительницы, правильные черты лица и поблескивающие даже в свете фонарей густые темные волосы. Та же леди Петсайт, законодательница мод и, без сомнения, эффектная особа, на ее месте непременно устроила бы скандал. Внимательный Кунсайт отметил как эту невозмутимость, так и то, насколько далеко отлетел незадачливый ухажер. - Это праздник больше деревенский. Но главные храмы покровительствующих богинь в основном в Токио, и народ старается попасть сюда для получения благословения. - Наверняка, праздник посвящен богине земли? Я раньше никогда не выбирался на такие мероприятия - там, откуда я родом, природа довольно сурова и не балует плодородием, поэтому и торжеств в честь ее покровительницы не бывает. Помолчав, бог воды не удержался и добавил - уж слишком интересной показалась ему мысль, а едва уловимая нотка иронии позволила предположить, что она разделяет его точку зрения: - Вам не кажется, что многие люди сейчас относятся к храмам как к рынкам, куда можно прийти и, в обмен на пожертвование или формально выполненный обряд, получить что-то полезное? Не могу сказать, что зрелище разбивающих себе лбы о пол фанатиков приятнее...но и вон та очередь за талисманами, в которой толкаются старушки, недалеко ушла. "Кажется, я зря это сказал..." - внутренне одернул себя Кунсайт, сохраняя все то же вежливо-нейтральное выражение лица. - Ну да, великая Хитаера тут явно не при чем. Вы, может, и странный, но по крайней мере адекватный. О Повелительнице мертвых как раз верховный знал больше всех остальных богинь вместе взятых. Даже больше, чем о претендовавшей на его океаны Лорелее. Хитаера одна из всех богинь имела доступ к другим мирам. Притом, что единственная доступная ей грань отделяла измерение ушедших душ от человеческого, в своей сфере она была очень сильна и опытна. Кунсайт чувствовал ее следы, иногда замечал признаки ее недавнего присутствия - и, никогда не встречав ее саму, узнал многое о ее действиях. - Благодарю, - серьезно кивнул бог воды. - А вы, кажется, не слишком уважаете верующих богини смерти? На приглашение присесть рядом Кунсайт ответил тем, что, пристроив дыню на сидении, молча сел на почтительном расстоянии от девушки. Пока беседа с ней была не только полезна, но и приятна. Все те же придворные дамы казались ему суетливыми - увы, последние века верховный общался только с собственными жрицами, а увидеть не прошедших испытания женщин в естественной среде мог только в Канаанском замке. В них горело всеподавляющее стремление заполучить себе мужа или любовника, которое наполняло и дела, и мысли беспокойством. Жрицы теряли этот фанатизм и становились великолепными подругами и партнершами, но и платили за это утратой важной части женского обаяния. Эта же юная особа одержимой инстинктами не казалась, но и определенным очарованием обладала. - Кстати, не хотите ли семечек? - Сем-мечек? - удивленно переспросил бог, запинаясь на незнакомом слове. - А что это такое? Прошу простить меня, леди...к сожалению, не знаю вашего имени. Кажется, мои друзья правы и я все-таки нелюдим до бестактности. Меня зовут Людвиг Кейн, - Кунсайт постарался вежливым полупоклоном изобразить учтивость и прикрыть возможные промахи в поведении. Пока от утвержденной мастером лжи Нефритом истории он не отходил.
Маори: Этот человек, кажется, интересовался всем и явно был настроен на беседу. Маори против не была, с интересом слушая приятный бархатистый голос нового знакомого. - Наверняка, праздник посвящен богине земли? Я раньше никогда не выбирался на такие мероприятия - там, откуда я родом, природа довольно сурова и не балует плодородием, поэтому и торжеств в честь ее покровительницы не бывает. - Не совсем так, хотя, изрядная часть торжеств связана именно с ее культом. Великая Маори главенствует на празднике Природы. Однако свою лепту вносят и другие богини, например, Лорелея - повелительница океанов, водные обитатели и растения - это ее стихия. То, что Вы видите сегодня, это не сам праздник. Это внеплановое небольшое празднество организовано служителями храмов Хариет и Лорелеи, - Мако беспечно наблюдала за плавно танцующими жрицами морской богини и стремительно порхающими тут и там служительницами богини ветров. Помолчав несколько секунд, девушка добавила несколько обиженным тоном: - Жаль, что у Вас не празднуются дни богини Маори. Может быть, стоило бы, и она была бы более благосклонна к Вашей земле. Макото подавила приступ раздражения. Маори всегда коробило, когда ее считали в первую очередь покровительницей земледелия и семьи. А ведь леса тоже были ее вотчиной. Об этом почему-то многие люди нередко забывали. "Наведаться к ним что ли. Религия религией, а законы рекламы никто не отменял." А "мачо с дыней" тем временем ударился в философию. - Вам не кажется, что многие люди сейчас относятся к храмам как к рынкам, куда можно прийти и, в обмен на пожертвование или формально выполненный обряд, получить что-то полезное? Не могу сказать, что зрелище разбивающих себе лбы о пол фанатиков приятнее...но и вон та очередь за талисманами, в которой толкаются старушки, недалеко ушла. - Нууу, - Макото задумалась. Немного покачав коленкой, девушка легко сбросила туфли и, как балерина, вытянула вперед ножки, блаженно прикрывая глаза. - В ваших словах есть доля правды. Но, мне кажется, так было всегда. Так уж устроены люди. Всегда будут такие, которые используют религию в своих целях, берут, ничего не давая. Но я считаю, что истинный бог или богиня должны проявлять внимательность к своим верующим. Если человек молится, искренне, но иногда что-то просит взамен, почему бы такому и не помочь? Нельзя же все время брать, нужно и давать. Это как любовь. Мало какие пары будут счастливы, когда в паре лишь один дарит любовь, но взамен ничего не приобретает. Этот человек просто сгорит, так как не будет получать ничего обратно Либо просто разлюбит, разочаруется. Отношения могут быть неравными, но отдача должна быть с обеих сторон, - ночной воздух был пропитан множеством различных запахов. А с закрытыми глазами можно было полностью в них погрузиться. Нежное благоухание цветов смешивалось с теплым вкусным ароматом свежих булочек. Запах храмовых масел переплетался с винным душком и, на удивление, создавал хоть специфический, но совсем не отталкивающий букет. "Ну чисто амбра!" - ухмыльнулась про себя Маори и открыла глаза. Вопрос об ее отношении к верующим Хитаеры, она предпочла оставить без ответа, сделав вид, что не услышала его. Мако и сама точно не знала, что она думала об этих людях. Они ей казались странными, да, точно, странными. Чудными. Это из тех, кто приходил в храм богини Смерти не за скорбью из-за умерших, а кто действительно превыше остальных почитал ее культ, для кого он стал более важной частью жизни. Вот такие люди были чудаковатыми. Иногда Маори даже казалось, что у них были небольшие (а у некоторых и большие) психические отклонения. - Сем-мечек? А что это такое? Прошу простить меня, леди...к сожалению, не знаю вашего имени. Кажется, мои друзья правы и я все-таки нелюдим до бестактности. Меня зовут Людвиг Кейн. - новый знакомый учтиво склонился в легком поклоне, и Макото вновь с любопытством уставилась на него. - Людвиг? Действительно, Вы с севера или с северо-запада. А я - Макото Кино, - Маори, кивнув, дружелюбно улыбнулась и протянула Людвигу руку. - Итак, вернемся к семечкам. Семечки - это... это... Это семена подсолнуха, - не нашла более подходящего объяснения Мако. - Из них делают подсолнечное масло, казинаки... Или, просто пожарив, едят, - девушка искоса взглянула на Кейна, но, кажется, тот действительно не знал, о чем речь. - Ясно... ладно, тогда будем смотреть на семечки. И учиться их лускать. Девушка потянулась к мешку. Немного покопавшись с узлом, она отвязала веревку и кинула ее рядом, на лавку. Из мешка потянулся аппетитный аромат жареных семечек. Набрав пястку, Мако раскрыла ладонь, протянув руку к новому знакомому. - Это семечки. Та еще зараза, - хихикнула Маори. - В приличном обществе их вот так не употребляют. Мы, конечно, общество приличное, но иногда правила полезно нарушать, - Макото озорно подмигнула и высыпала семечки в ладонь Людвига.
Кунсайт: - Жаль, что у вас не празднуются дни богини Маори. Кажется, слова о богине земли задели девушку. Кунсайт никогда не видел ее символов и не мог поручиться, что знаки на одежде Макото не принадлежат культу Маори. Силы природы всегда были больше областью Нефрита, а верховный, в отличие от вездесущего бога знаний, в сферы других не лез. Нарушение личных границ бога, с его точки зрения, было куда хуже, чем фривольность или бестактность. Это болезненнее, чем вторжение в мысли или вред, причиненный телу. - У нас вообще мало праздников, - пожал монументальными плечами Кунсайт. - Мне кажется, так и лучше - меньше суматохи и люди здоровее. "А скоро дней Маори не будет и здесь...век-другой, и будут привычно славить звездного, как ни в чем ни бывало" Тем временем, собеседница подтвердила свою необыкновенность, непринужденно сняв обувь. Бога это почему-то не возмутило, хоть он и считал правила приличия неплохим изобретением. Каждое действие Макото выглядело естественным, без тени наигранности. Раньше верховный таких не видел. - Так уж устроены люди. Всегда будут такие, которые используют религию в своих целях, берут, ничего не давая. Но я считаю, что истинный бог или богиня должны проявлять внимательность к своим верующим. Кунсайту на мгновение показалось, что он слышит собственные слова...сказанные много человеческих поколений назад. Он давно перестал думать, что боги не должны быть равнодушны к людям. Когда-то эти самые смертные разрушили и извратили плоды его труда за куда меньшее время, чем то, что потребовалось его единственному...то есть, первому ученику, чтобы построить мир своей мечты. Они так увлеченно топтали идеи справедливости, порядка и равноправия, так вдохновенно растрачивали земли, деньги, авторитет... Неужели они заслуживали хотя бы снисхождения? За что? За жадность или за тупость? Глухая злость давно ушла. Перестали раздражать обманчиво хрупкие пагоды собственных храмов, невозмутимые лица и плавные жесты жрецов, топот сотен тысяч ног по широким каменным ступеням. Даже к этим неугомонным детям он как-то ухитрился привыкнуть. Заставил себя. Но все-таки... - Верующие не всегда заслуживают это внимание, - спокойно заметил бог. - А я не думаю, что что-то должно доставаться даром. Слабым тоже. В голосе Макото звенела абсолютная уверенность в своей правоте. Не очень похожая на твердость в следовании догмам избранной религии, скорее на личный опыт, на что-то наработанное и выстроенное внутри себя. Бог воды никогда не согласился бы с ней, но и отнестись без уважения не смог бы. - Нельзя же все время брать, нужно и давать. Это как любовь. Пример для него не был показательным. Любовь - эта система взаимных долгов и обещаний, расцвеченная бурей эмоций - при всем своем сходстве с Хаосом, самым дорогим Кунсайту миром, была ему не понятна. Бог промолчал, почему-то подумав об огне. - Отношения могут быть неравными, но отдача должна быть с обеих сторон. - Отдача? Что могут божества получить от смертных? Стертые о пол часовен колени, слезы или обвинения во всех своих бедах? Тонкая, лукавая усмешка Джедайта и яркие красные от смущения уши Сапфира. Нефрит - довольный, гордый и ехидный - и неловкие, задиристые колкости Рубеуса. Неподвижный взгляд Зойсайта, не выпускающего из бокового зрения смеющуюся, румяную от вина и ласковую от близости своего принца Изумруд. Верховный почему-то вспомнил, что Алмаз, при всей своей невообразимой, самоубийственной наглости, до этого вечера ни разу не смел перейти на "ты". "Кажется, мы действительно влипли, как выразился бы наш Судьбоносный" - Ладно, тогда будем смотреть на семечки. И учиться их лускать. Спасая ситуацию, или просто поддаваясь настроению, Макото сменила тему и протянула собеседнику горсточку забавно пахнущих семян. Бог озадаченно смотрел на черные зернышки и не знал, что с ними делать. Но если их употребляют в пищу, значит - можно попробовать. Искоса глянув на девушку, все так же беззаботно болтавшую ногами, Кунсайт подцепил одну семечку и отправил в рот. На вкус было похоже на толченую ореховую скорлупу. - Я что-то не так делаю? - из чисто научного интереса поинтересовался бог и взял еще одну. Вблизи зернышко оказалось заключенным в сторлупу. Задумчиво хмыкнув, Кунсайт повертел семечку в пальцах и попробовал надавить, чтобы она раскололась. Зернышко почему-то стерлось в пыль и осыпалось на светлые скамеечные доски укоризненным облачком. - Та еще зараза. В приличном обществе их вот так не употребляют. - Кажется, я понимаю почему, - проворчал верховный. Следующая семечка развалилась поперек на две неравные части, издевательски белея ядром.
Маори: На слова Людвига девушка решила не отвечать, посчитав, что спорить все равно бесполезно. Каждый останется при своем мнении. Теперь Кейн занялся семечками. Первую он проглотил с шелухой. Макото хихикнула, но ничего не сказала. Во второй раз мужчина попытался отсоединить шелуху от ядра, но перестарался. С третьей его тоже постигла неудача. Маори улыбнулась и, выудив несколько семян из мешка, повернулась к новому знакомому. - Вы слишком сильно давите. Нужно очень осторожно, даже нежно, - Макото аккуратно и нарочито медленно подцепила ногтем скорлупу и извлекла светлое ядро. - Вот так. Людвиг вновь принялся за тренировки по шелушению семечек. Маори задумчиво вглядывалась в его лицо, пытаясь отгадать, что же внутри. Она легко могла бы влезть в его мысли и найти необходимые воспоминания, чтобы понять его, но отчего-то ей не хотелось так поступать. Отведя взгляд, девушка запрокинула голову и стала рассматривать звездное небо. - Мне кажется, вы - очень одинокий человек. Или окружающие когда-то заставила Вас разочароваться в них. а может, и то, и другое вместе. Вы, как одна из этих звезд: вроде бы вокруг много других, но все равно одна. Теплый летний ветерок пронесся по площади и запутался в волосах сидящих на лавочке. Маори опустила голову и вновь перевела взгляд на Кейна. "Нет, определенно, он очень необычный человек, начиная с его внешности и заканчивая аурой." - Мне бы хотелось что-нибудь сделать для Вас, - неожиданно произнесла Макото и тут же удивилась своим словам. Почему она вдруг это сказала? Растерянно хлопнув глазами, девушка посмотрела на собеседника: - Но я не знаю, что. Серьезность и некую красоту момента неожиданно нарушило необычное обстоятельство в виде сочной грозди винограда, вдруг возникшей точно над Людвигом. Секунда, и, чавкнув, ветка повисла на плече мужчины, некоторые ягоды лопнули, и фиолетовые струйки сока потекли вниз, оставляя на светло-сером камзоле темные полоски. - Ой, - девушка закрыла рот рукой, виновато глядя на одежду нового знакомого. - это, кажется, моя вина, простите, - Мако смущенно смотрела на Людвига. Первое чувство растерянности сменилось силньым желанием засмеяться, и девушка посильнее прикусила губу, пытаясь сдержать хохот. Попытка была достойной, но неудачной. Раздалось сдавленное хихиканье, переросшее в звонкий смех. - Простите... простите, пожалуйста, - вытирая выступившие слезы, приговаривала Маори.
Кунсайт: Макото воспитанно промолчала и ничем не выказала недовольства, хотя Кунсайт мог поклясться чем угодно, не потеряла улыбки и смотрела так же доброжелательно. Такое самообладание бог видел только у женщин-воинов, но у тех не могло быть таких изящных рук без мозолей. Может быть, боевой маг или жрица? Или и то, и другое, если у них так бывает… "Она не хочет спорить впустую" – утвердительно подумал Кунсайт, хотя никакого формального повода так думать девушка не дала. Но он почему-то понял ход ее мыслей. Может, потому, что именно так отреагировал бы он сам? Девушка нравилась ему все больше. Такую он хотел бы видеть по правую руку Корунда. Она была очень похожа на… а, все равно этот дурак мечтал о «лилейнокосой» Серенити, на многократной правнучке которой временно женится Алмаз! И при такой замечательной подруге, как Чароит! Но все-таки семечки. Зерна какого-то злака, или как это тут называется. Кунсайт четко знал, как выглядит только пшеница, и потому невольно представил себе поле черных семечковых колосков. - Нежно, - бог попробовал непривычное слово, которое слышал, но никогда не видел достойного случая произнести. – Нежно…хммм… Сосредоточенно расковыривая крохотное зернышко, верховный чувствовал пытливый взгляд Макото. И почему-то ему льстило это внимание. В конце концов, кто пытался заглянуть под броню вечной мерзлоты, метафизически окружающую его? Разве что Огненный, но тому интереснее пробить и посмотреть, что будет, чем внимательно разбираться в загадочных и весьма неприветливых потемках Кунсайтовой души. Ветерок гладил девушку по волосам, по обращенному к звездам лицу. Мечтательная мягкость странно сочеталась в ней с уверенностью, внешняя красота – с умом и добротой. Нет, он таких не встречал. Уж запомнил бы. - Мне кажется, вы - очень одинокий человек. Или окружающие когда-то заставила Вас разочароваться в них. а может, и то, и другое вместе. Вы, как одна из этих звезд: вроде бы вокруг много других, но все равно одна. Это был удар по самому больному. Можно сказать, по единственному. При том, что его жизнь неразрывно сплелась с судьбами трех таких же «одиноких», бог воды умудрился допустить страшную ошибку. Когда-то он привязался к людям, поверил, как и они, во вдохновенного мальчишку, воля которого создала из толпы народ, а из лоскутов владений государство. Ради чего-то же он пообещал Аделиту, умирающему двухсотлетнему старцу, что поможет его роду, его потомкам! Из-за чего-то же замкнулся в прошлом… - Вы говорите очень жестокие вещи, - по своему обыкновению прямо сказал Кунсайт, глядя в теплые, лучистые зеленые глаза. – Красивые, но безжалостные слова. Вы, мне кажется, сами очень хорошо знаете, что такое одиночество. Семечка, которую все это время бог вертел в руках, вдруг хрустнула и раскололась на две половинки. Видимо, плохо приспособленным к такой тонкой работе пальцам верховного все-таки удалось нажать на зернышко так, как надо. - Вкусно, - вынужден был признать он с удивлением. – Вы были правы, леди Макото. - Мне бы хотелось что-нибудь сделать для Вас, - неожиданно сказала девушка, и сама смутилась такого порыва. Кунсайт замер, не зная, как реагировать. Сделать? Для него, для заворачивающего новорожденные миры в трубочки и скатывающего измерения в баранки? Для ледяного, да что там – отмороженного, не вылезающего из своих давних страданий, и от этого кажущегося величественно замкнутым? «Людвиг Кейн» молчал, замерев на скамейке каменной глыбой. Он не помнил, как на это реагировать. И тут снова необыкновенная собеседница мастерски выбила бога из нерадостных мыслей. Нарочно она это делала или нет – он не знал. Или она была гением, или сердце ее не ошибалось. - Ничего…страшного, - пробормотал Кунсайт, глядя на жизнерадостно болтающиеся на плече виноградины. – Это… И вдруг не выдержал и захохотал сам – хрипловатым басом, похожим на далекие раскаты грома. «Это я смеюсь? Я?!» - Хотите....винограда? Я теперь...тоже могу вас угостить!
Маори: - Вы, мне кажется, сами очень хорошо знаете, что такое одиночество. Маори вздрогнула, но не ответила, делая вид, что эти слова ничуть ее не задели. "Надо же, какой проницательный. Знал бы он правду о моей истинной сущности... То вряд ли сидел бы тут рядом и спокойно беседовал." Богиня земли хоть и относилась к людям с теплотой и покровительством, старалась не привязываться ни к кому из них. Те немногие исключения, что все-таки происходили, принесли боль и оставили печальные воспоминания. И дело было вовсе не в человеческой сущности и ее недостатках, ведь и божества имеют как свои достоинства, так и темные стороны характера. Дело было в недолговечности тех, к кому привязывалась богиня. Люди смертны, и утрата приносит боль; на то, чтобы оправиться от нее, требуется очень много времени, и забыть ее невозможно. Богини помнят если не все, что с ними происходило, то многое, и подобные воспоминания оставляют вечные шрамы в душе. Макото продолжала смотреть на собеседника с улыбкой. Его попытки с семечками наконец увенчались успехом. - Вкусно. Вы были правы, леди Макото. "Леди?" Инцидент с так не вовремя выпавшим из подпространства виноградом, кажется, у Людвига хоть и вызвал по началу растерянность, но был в результате воспринят, как забавное происшествие. Низкий, немного хрипловатый смех Кейна звучал искренне, но немного странно, будто этому человеку не доводилось часто смеяться. - Хотите....винограда? Я теперь...тоже могу вас угостить! Макото вновь рассмеялась. - Даже не знаю, стоит ли рисковать здоровьем. Мои эксперименты с магией иногда могут привести к странным результатам. Однако, - девушка, аккуратно сняв гроздь с плеча мужчины, выбрала целую виноградину, - я, пожалуй, рискну. Если что, вина все равно на мне. Сможете сдать мой хладный труп на опыты ученым, - с почти серьезным видом произнесла Макото и откусила половину ягоды. Виноград был сочным, сладким и совершенно обычным. - Ммм, спасибо за угощение, вкусно, - улыбаясь, покивала головой Макото. - Вы уж тоже угощайтесь. Ваш камзол вкус ягод уже оценил. И надо с ним что-то сделать. Макото задумчиво постучала ладонью по коленке и, как будто бы вспомнив что-то, обрадованная развернулась в Людвигу. - Ну конечно, как я могла забыть! Сейчас. Я постараюсь отчистить. Маори изобразила сосредоточенное выражение лица и коснулась пятен кончиками пальцев. Проведя ими по бордовым дорожкам, оставшимся от сока, Макото отняла руку и взглянула на результат своих усилий. От пятен не осталось и следа! )) Пятна исчезли. А камзол почему-то стал благоухать луговой свежестью. "Что-то мне этот запах напоминает." - пыталась сообразить Мако, но никак не получалось.
Кунсайт: Он был прав - девушка, при всем своем внутреннем балансе, не смогла справиться с собой. В отличие от нее, Кунсайт бил почти наугад: у него не было повода думать, что эта юная волшебница одинока. Но какое человеческое существо не считает себя иногда никому не нужным, непонятым и потерянным в толпе веселых и равнодушных незнакомцев? Интуиция никогда не была его сильной стороной. Сам верховный не задумывался об одиночестве уже довольно давно. Как можно чувствовать себя покинутым, если то и дело в мысли вторгается вкрадчивый шепот Зойсайта, почти после каждого выхода в миры является "на чай" любопытный Джедайт, и во дворце ребят шагу ступить нельзя, чтобы не столкнуться с Нефритом? Разве что люди не задерживались надолго, растрачивая свои скудные жизни быстрее, чем Кунсайт успевал запомнить их лица. Но бог не может привыкнуть к созданию, которое живет несколько секунд по его меркам и не успевает даже окончательно сформироваться. Он совершенно не скучал по давно умершему, и не считал его другом. Воспоминания о самой глупой неудаче не могут быть приятными. Остальное не важно. Возможно, когда-нибудь на границе мира мертвых и измерения обратного времени он вспомнит этот вечер и приглушенный звон бокалов, смех и смущение, и секундную острую зависть к богу ночи с его непосредственностью. Как же хотелось, не поворачиваясь, отвесить воспитательный подзатыльник! Чтобы перестал взвешивать каждое слово, расслабился хоть на полчаса и перестал думать о своих суетных делах. Только легонько, чтобы не пришибить...исключительно потому, что Рубеус на гаранте безопасности богинь жениться точно не захочет, а Сапфир с горя точно откажется от короны. Которой, кстати, уже давно толком и нет - в материальном воплощении. "И попадется же такое, что нарочно не придумаешь", - совершенно не своими словами подумал Кунсайт, доставая из-за воротника разбившуюся о плечо ягоду. Абсурдно захотелось поделиться мыслями со спутницей - хотя и никак нельзя было, и нужных слов привыкший к тишине междумирья и образным ментальным разговорам бог не подобрал бы. - Даже не знаю, стоит ли рисковать здоровьем. Мои эксперименты с магией иногда могут привести к странным результатам, - Макото была очень самокритична, что редко встречается у магов. Вкусившие немного силы смертные обычно очень болезненно воспринимали успехи и неудачи на поприще магии, и сказать "а вот это у меня не получается" было почти неприлично. - Вы к себе несправедливы, - оспорил бог воды, приглядываясь к виноградине. - Судя по цвету пятен, это нормальный виноград. И пахнет хорошо. Лиловые потеки расписали светлую ткань красивыми абстрактными узорами, одна неприкаянная ягода застраяла в петлице. Конечно, даже для мага-провинциала Людвига эта беда не была непоправимой - уровень силы, который он себе оставил, позволял провернуть такой фокус не раскрываясь. Но Макото опередила его, пробежавшись пальцами по виноградному рисунку. Почему-то от вида ее забавно нахмуренных бровей верховному снова захотелось улыбнуться. - Я вас не оставлю, на растерзание к ученым пойдем вместе, - протягивая руку за виноградом, "успокоил" смеющуюся девушку Кунсайт. Нащупывая ягоду, он наткнулся на пальцы Макото и сделал вид, что смутился - как настоящий нелюдимый северянин. Но попробовать виноград не успел. Как и спросить, что все-таки за знаки вышиты на подоле платья девушки и откуда в ней столько мудрой, мягкой безмятежности... Пробили часы, и на фоне их звона зазвучал знакомый голос с чуть уловимой смешинкой. "Кунсайт, здесь колдует богиня, не очень-то прячется - всю площадь заклинает. Развлекается - играет на эмоциях людей, хотя это явно не ее стихия. Грубая работа. Неизвестно она одна или их тут много. Жду. " - Очень жаль, леди Макото, но мне пора идти, - сожалел верховный вполне искренне. - Я совсем забыл о времени. Добавлять "надеюсь, еще увидимся" или "приятно было познакомиться" было незачем. Невозможно встретиться случайно в огромном городе, заполненном приехавшими поглазеть на свадьбу, нет ни одного шанса это самое знакомство продолжить. - Спасибо, что научили есть...семечки, - чуть поколебавшись перед тем, как произнести странное слово, добавил бог и вежливо поклонился - так, как при нем прощались со знатными дамами. Уйти телепортом было нельзя, и он принялся пробираться сквозь толпу туда, где играла музыка. На площадь.
Маори: - Я вас не оставлю, на растерзание к ученым пойдем вместе, Людвиг потянулся за застрявшей в петле ягодой и, наткнувшись на пальцы Мако, смутился. Маори улыбнулась. Несмотря на их различия во мнениях о людях в целом, этот мужчина ей понравился. Веливый, галантный, но ненавязчивый, определенно умный и таинственный, с необычной аурой - все это вкупе притягивало и интриговало. От боя часов Макото вздрогнула. А Людвиг куда-то заторопился. - Очень жаль, леди Макото, но мне пора идти... Спасибо, что научили есть...семечки - Да, конечно, - растерянно кивнула девушка, глядя в спину исчезающему в толпе новому знакомому. "Кажется, бой часов разрушил волшебство, как в одной древней сказке. И Золушка, в данном случае Золуш, умчался обратно, пока одежда не превратилась в лохмотья, кони - в мышей, а карета - в тыкву." - Маори вздохнула, нехотя поднимаясь с места. - "Только вот хрустального башмака не оставил." Еще раз вздохнув, Мако взяла в праву руку мешок, в левую - дыню и, пробравшись в тихий закоулок, исчезла, направляясь во дворец. > Королевский дворец. Западное крыло.
Время: Третий игровой день. Утро. В теме: никого.
Перуру: Перуру сильно устал. Мальчик никогда не ходил так много один. К тому же он не знал город и даже не представлял куда ему теперь идти. Перуру сидел на скамейке и с грустью рассматривал проходящий мимо людей. Все спешили по своим делам, а он нет. Ему не куда было спешить. Мать и отец поймут, что их сын отсутствует только вечером, когда соберуться за семейным ужином, а к этому времени мальчик надеялся, что вернется домой. По началу надеялся, но сейчас сидя в тенечке и отдыхая, Перуру вдруг понял, что даже не представляет где он живет. Конечно он может спросить у прохожих. Но во-первых - его всегда учили, что говорить с незнакомыми людьми нельзя, а во-вторых - он просто не представлял как будет объяснять людям, где живет и кто его родители. - Было бы логичнее спросить, как пройти к Храму Хитаеры... - рассуждал Перуру, разглядывая свои ноги.
Левиафан: ------ из храма Хитаеры. Черный скакун был действительно из конюшни при Храме богини смерти. Левиафан понял это точно, когда перелетал через шею неожиданно павшего под ним коня. Они даже из города ускакать не смогли, он покрылся клочьями пены и, тоненько заржав, умер недалеко от площади. Метрах в 250 от храма. Только великолепные скакуны из храма Хитаеры могут умереть от самого факта что на них сели и заставили куда то еще и идти. Именно идти, Леви не рискнул заставить скакуна перейти на рысцу. Все таки Леви в душе все еще многое сохранил от богини войны, и периодически забывал что не все лошади внутри огненные демоны, способные нестись пару километров в бешеном галопе, нагоняя врага. Тяжко вздохнув, Леви сцепил зубы …чтобы удержать неподобающее для черной богини утробное рычание, переходящее в мат-перемат, описывающий родословную коня, взаимоотношения кобылы, его родившей, со всем на свете… Порой, как сейчас, он чувствовал, что мертвенная флегматичность темного храма ему дается как никогда сложно. Забросив косу смерти на плечо, главный жрец и умертвий по совместительству побрел своим ходом, ставив черную кляксу коня на дороге. Умерший конь был все равно настолько тощ, что по весу мало отличался от трупика умершего крупного пса, а значит дорогу собой не преграждал, а когда начнет пахнуть – его легко уберут в мусор. «Как мне найти теперь того парня из видения? Без лошади???» Размышляя, Леви чуть было не прошел мимо. Резко остановился. Недоверчиво оглянулся. Шаг назад, два шага назад… Не показалось. Ухватив косу покрепче, Левиафан подошел к беловолосому ребенку с темными глазами. Видение обладало белыми волосами, это Леви помнил точно. Сев рядом, он без окольных "здрасте" сразу спросил. - Что ты думаешь о храме Хитаеры?
полная версия страницы